Т. Н, Федорова

РУССКОЕ НАЦИОНАЛЬНОЕ САМОСОЗНАНИЕ КАК ОБЪЕКТ ЭКСТРЕМИЗМА

Наряду с разнообразными формами экстремизма, вызываемыми к жизни определенными факторами, проявляющимися в конкретных сферах общественной жизни (политика, экономика, экология, межнациональные и религиозные отношения), и сопровождающимися обострением конфликтов, деструкцией и хаосом, существует еще совершенно особый вид экстремистского воздействия; сочетающий в себе мыслимые и немыслимые, рациональные и иррациональные виды деструктивности. Его особенность заключается в нацеленности на один объект - русское национальное самосознание, при всей множественности и многоликости субъектов воздействия.

Особенность русского национального самосознания состоит в том, что оно не может быть определено как сугубо этническое. Подходы к понятию этничности варьируют у разных исследователей.* Тем не менее этническое, если использовать метафору, это, скорее, «кровь и почва», материальное, телесное. Национальное - это преодоление материального через духовное, порыв к общей идее, к духу. Собственно говоря, в этом и заключается отличие «русской идеи» от других национальных идей, понимаемых большей частью как этнонациональные. Русский суперэтнос - естественно развивающийся биосоциальный организм - не самозамкнутая целостность. Предпосылкой его формирования и развития стала, во-первых, хозяйственная интеграция слившихся в итоге длительного исторического процесса славянских, финно-угорских, балтских, тюркских этносов в условиях уникальной ландшафтной среды (непрерывной протяженности территорий) и непростых для жизнедеятельности природных и климатических условий, наложивших определенный отпечаток на характер великороссов. Во-вторых, необходимой предпосылкой для формирования суперэтноса служит, по мнению некоторых исследователей, наличие общей идеологии, представляющей собой не обязательно общую религию, но «осознанное, четко сформулированное, разделяемое всеми представление о мире и о себе».1 Все же особенность русскости состоит в том, что кристаллизация русского народа как исторической общности произошла не в результате естественной работы межплеменного этнического котла, а в результате нахождения новой, более высокой формы идентичности, определяемой не по крови, а по православной вере.2 По словам современного философа А.Дугина, Россия всегда осознавалась ее населением как реальность более высокого, чем этничность, уровня, а именно «как реальность геосакральной традиции, в которой разные народы занимали свое надлежащее место».3

Одна из причин отсутствия яркой выраженности национально-этнического самосознания русских, составляющих более 82% в структуре населения России, связана со всей историей становления Русского государства. Многие века государство в России было важнейшим фактором этногенеза, а с другой стороны, тяга к государственному единству могла быть реализована лишь на основе единства этносов и народов. В этом причина своеобразия становления государственности и развития национального само- сознания русского народа, наделенного отличительными чертами совершенно особого рода: «это уживчивость, врожденный интернационализм, отсутствие синдрома ксенофобии, чувства национального превосходства».4

Например, по мнению историка А. Облонского, этничность - общность этнического происхождения, общие исторические и генетические корни. По мнению антрополога Х.Штайва, этничность как знак личной и социальной идентификации имеет корни не в природе, а в головах людей.

Исследованиями выявлена, кроме того, и архетипическая предрасположенность «всесветности» русских - она заключается в особенностях жизни и быта славянских племен, составлявших основную часть населения. «В отличие от многих этносов, живущих замкнутой, иерархической, культивирующей генеалогию и чувство „крови", отрицающей всякую ассимиляцию кровнородственной общиной (таковы, например, чеченцы, евреи, викинги-норманны и др.), славяне жили общиной территориальной».5 Племена у славян назывались по месту обитания, а не по имени предка, как у германцев, они не выстраивали генеалогических лестниц, не придавали значения происхождению, рабов через некоторое время отпускали либо позволяли остаться на положении свободных людей. Широкой ассимиляции способствовала и полигамия; дети разных, в том числе по крови, жен считались равными между собой. «Защита семьи, рода-племени, - пишет А. Г. Кузьмин, - не выдвигались славянами в качестве отдельной задачи, уступая идее защиты “родной земли”».6 Врагу издревле не отдавалось ни пяди земли, в национальном сознании русских глубоко укоренилось представление о том, что земля -это то, чем нельзя поступаться, потому что добровольно отдав пядь -отдаешь все. До определенного момента свойство славян ассимилировать другие народы и ассимилироваться самим положительно сказывалось на государственном строительстве России. Наряду со множеством других факторов все названное способствовало тому, что национальное чувство русского народа в основе своей не носило узкоэтнического характера, «а национальное самосознание русского народа правильнее назвать патриотическим, а не националистическим. Как таковое оно всегда было по преимуществу державно-государственным».7

На протяжении тысячелетней истории развития русского народа выработались непреложные составляющие русской идеи, это- державность, патриотизм, стремление к социальной справедливости и всеобщей (не узконациональной) солидарности, соборности, ограничению права во имя долга. Вся русская жизнь -это не жизнь права, а жизнь долга. Еще в знаменитом «Слове о законе и благодати», написанном митрополитом киевским Иларионом не позднее 1050 г., было дано осмысление хода всемирной истории, предречение смены царства «закона» царством «благодати», т. е., по сути, смены материальной формации духовной, к чему была (и будет!) устремлена единственная-русская-цивилизация. Отсюда утопичность попыток немедленного насаждения сверху правовой государственности, для успеха которой необходим долгий противоестественный процесс реформирования живого традиционного общества в аморфное атомизированное гражданское общество, в толпу одиноких с лозунгом «борьбы всех против всех» (Т. Гоббс), где нравственность вытесняется правом и где государство наделено функцией полицейской дубинки, регулирующей эту борьбу. По замечанию философа Ю. Бородая, «с замещения нравственности принудительной юридической нормой начинается путь к грядущим тоталитарным структурам, где само право, в свою очередь, будет заменено произвольным тотальным администрированием».8

Противостояние Запада и Руси существовало еще с домонгольских времен, обозначаясь периодически яркими вехами, включая знаменитый «Drang nach Osten», захлебнувшийся на льду Чудского озера. Еще одна веха - 1380 г. Положив на Куликовом поле большую часть своего войска, русские одержали победу в этой, по сути, религиозной битве, не допустили разделения Руси между Ордой и католиками. XIV в. на Руси - один из периодов подъема, связанный с возрождением святоотеческой традиции исихазма, аскетико-духовного строительства, создания душевно-духовных структур. Именно в XIV в. «личностными исследованиями была нащупана какая-то скважина в глубине человеческой души („яко огнь дыхает скважиною"). Из этой скважины начал бить свет. И эта внутренняя озаренность, воплощенная в отечественной культуре, стала ее отличительной чертой. Духовный опыт движения к внутреннему свету не был достоянием только духовной элиты того времени. Он был достоянием народа и дал Руси добавочные силы для розмирия с Ордой».9

Преподобный Сергий Радонежский, по мнению многих исследователей, -первый русский исихаст, вдохновивший русских на ключевую победу. На Западе в это время начиналась эпоха Возрождения, по существу, неоязычество, противопоставленное нашему варианту возрождения - неопатристике. «Именно в этом заключается принципиальное отличие Востока и Запада, их разделение, длящееся и по сей день».10 В этом же - и корень противопоставления двух типов Бого- и мировосприятия: западного-преимущественно через ratio, и православного, русского - через сердце. Хотя, несомненно, и для этого существовали в свое время архетипическис предпосылки.

Веками против России и ее православного пространства работали тайные и явные Ордена, организации, их доктрины и меморандумы, нацеленные на разрушение национального мировоззрения, приверженности национальным ценностям.

Внешние и внутренние враги России, объединенные в различные течения, социальные слои, желающие подчинить страну своей власти, использовать как средство для достижения своих целей, превратить ее из субъекта исторического творчества в объект управления, веками ощущали препятствием для себя русское национальное самосознание, разрушение которого, по словам видного русского философа И.А.Ильина, превращает поколения людей в «исторический песок и мусор».11

Агрессия направлялась последовательно против русского, советского и постсоветского пространства. Особенность России состоит в «срединности» ее расположения между Востоком и Западом. И если с Востоком ей с течением времени удалось совладать, объединив с собой и в себе мусульманский мир, влияние Запада Россия продолжала и продолжает испытывать как извне, так и изнутри. Внутренние нестроения обозначились с появлением западнической интеллигенции при Петре I, подготовив почву для проникновения в Россию масонства с его долгосрочными разрушительными для Престола и Церкви антинациональными целями и задачами. После подавления масонского декабристского заговора противостояние Запада и Востока вошло в России в довольно мирное, домашнее русло, обозначившись спором «западников» и «славянофилов», представлявших собой, в конечном итоге, две стороны одной медали. Как тех, так и других объединяло чувство любви к России, желание видеть ее процветающей (здесь мы можем проигнорировать тот факт, что стычки между ними принимали порой острые формы как на межличностном, так и академическом уровнях). Выстояв после разрушительных смерчей и ураганов XX в. и укрепившись в советской цивилизации, Россия вновь оказалась ввергнутой в перестроечный и послеперестроечный хаос. Старый спор между Востоком и Западом приобретает в стране все более болезненные, экстремистские черты, так как грозит необратимыми деформациями национального менталитета и общественного сознания. На страну обрушилась вся технологическая информационная мощь Запада, поддерживаемая изнутри пятой колонной разрушителей как сверху, так и снизу. Идет открытое вторжение Америки в наше информационное пространство (кино- и видеопродукция, реклама, музыкальный и песенный фон, сектанство). Лавиной хлынула в обыденную речь (и сознание!) чуждая строю нашего языка англоамериканская лексика. Такое вторжение в национальное сознание нельзя не назвать экстремистским, т.е. избыточным, чрезмерным, превышающим необходимую степень воздействия, предел допустимого. Объектом экстремистского воздействия оказывает само ядро культуры - язык и православная вера.

Мы стали свидетелями планомерной реализации разработанной еще в 1945 г. ан- тирусской доктрины Даллеса, руководителя политической разведки США в Европе, впоследствии директора ЦРУ. «Посеяв в России хаос, - писал он, - мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить. Как? Мы найдем своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа; окончательного, необратимого угасания его самосознания. Мы будем расшатывать... поколение за поколением, мы будем браться за людей с детских, юношеских лет, будем всегда главную ставку делать на молодежь, станем разлагать, развращать, растлевать ее. Мы сделаем из нее шпионов, космополитов... И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратив в посмешище. Найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества».12

Основной прием разрушительного воздействия на незащищенное сознание - на- вязывание псевдодемократических ценностей «свободного мира», попытка разорвать ткань национального самосознания через уничтожение всех культурных и моральных устоев народа. В последние годы в основе агрессии против России лежат базовые страте- гии установления американского мирового господства. В опубликованной осенью 1998 «Стратегии национальной безопасности США для нового столетия» предельно откро- венно провозглашается идея глобального лидерства: «Мы должны быть готовы к тому, чтобы использовать все необходимые инструменты национальной мощи для оказания влияния на те или иные действия других государств и негосударственных субъектов международных отношений... Мы должны четко проявлять свою волю и способность к глобальному лидерству».13

Концепция национальной безопасности России должна начинаться с обозначения национальных целей и осознания своей принадлежности к православному пространству. Вненациональной не бывает не только культуры, но и экономики. Пока Россия русские в полной мере не обретут себя, восстановив целостность национального мировоззрения и национального самосознания, нельзя будет отвратить осуществление глобалистской идеи «нового мирового порядка». Закон продуктивного многообразия, сформулированный современной политологией, свидетельствует, что в рамках моноформизма может быть организована лишь гибель, деградация человечества. К. Леонтьеву, русскому мыслителю XIX в., принадлежит термин «цветущая сложность», который он ввел в русскую философию, обозначив им высшую стадию бытия. Сложность, по Леонтьеву, - это одухотворенность, осмысленность (охваченность смыслом), созидательность, а не ползучая изобретательность.14

В христианской историософии и эсхатологии именно концепция «единого мира» посягает на высший замысел о многообразном мире, приводит к гибельному всесмешению на безрелигиозной основе культур, народов и государств, уничтожает наработанный опыт цивилизаций. Это положение подтверждают слова современного философа-политолога А.С. Панарина: «Если цивилизационную память не удастся сохранить, то ожидаемый человечеством формационный сдвиг неизбежно будет очень односторонним - осуществленным по западному «проекту». Если же, напротив, цивилизационное разнообразие удастся сохранить, то и ожидаемое постиндустриальное общество будет многовариантным, плюралистическим, а значит, более близким идеалу социалъной справедливости, исключающему гегемонизм и диктат одной части мира над всеми остальными, В этом и состоит высокая миссия народного консерватизма в современную переходную эпоху: сохранить цивилизационное многоголосие мира и тем самым обеспечить сопричастность его Божественному многообразию Космоса».15

Однако наряду с осознанием высокого предназначения русского народа, озвученным великими русскими мыслителями (Вл. С. Соловьев, Ф.М. Достоевский, Н.А. Бердяев), раздавались и пророческие предостережения о пассивности народа как гибельной «характеристической черте русской жизни» (М.Е.Салтыков-Щедрин). Действительно, оборотной стороной «всесветности» оказалось явно затянувшееся долготерпение русских, пассивность, почти бесчувственность их к тем страшным процессам денационализации, подспудно, но настойчиво осуществлявшимся в стране с начала XX в. Их последствия - неспособность консолидироваться, встать на защиту национальных интересов, равнодушие к русским беженцам и к судьбе оказавшейся в неравноправном положении в ближнем зарубежье новейшей русской диаспоры.

Согласно социологическим исследованиям, к распаду СССР русские пришли с самыми низкими индексами национальной сплоченности и солидарности. У Э.Дюркгейма есть понятие динамической плотности той или иной человеческой ассоциации, под которой понимается нравственная сплоченность социума, отсутствие в нем сегментарности. Русские, оказавшись в фактически неравном положении в государстве, лишенные собственной государственности, не смогли противостоять растущей сегментарности социума, резкому падению его нравственной сплоченности, деградации национального самосознания. Не последнюю роль сыграла здесь и экономическая реформа 1990-х годов в ее шоковом варианте, особенно беспощадно поразив производственную сферу, наукоемкие отрасли производства, науку, образование, здравоохранение. Россия встала перед лицом гибельной депопуляции, расчленения, встраивания в иные геополитические рамки, создаваемые архитекторами «нового мирового порядка», полного обезличивания в ходе новейших процессов глобализации. На личностном уровне утрата национальных корней, размывание национального чувства приводят к катастрофическим последствиям: дегуманизации общества, утрате человеческих качеств, появлению «одномерных» людей (Г. Маркузе) с потребительской психологией, лишенных чувства национальной гордости, защищающих лозунг: «Пусть американцы придут, может, будет лучше». Антитезисом ко всем негативным процессам служит все более широкое осознание того, что мы, боремся за сохранение своей страны, своей самобытности и независимости. И другой национальной идеи в нынешней ситуации, кроме как спасения России от полного уничтожения, защиты ее населения и ее территории, быть не может.

В последние 5-7 лет стали намечаться некоторые позитивные сдвиги в сфере самосознания русских, его рост и даже активизация. По данным исследований, все большее число людей придает значение своей национальности, называют себя русскими. Это означает, что в народе постепенно восстанавливается способность к сопереживанию и солидарности на всех уровнях жизни - от семейной до национальной. Очевидным становится довод, что без благополучия русской нации, составляющей 4/5 населения страны, являющейся главным носителем объединяющей все народы страны национальной идеи, не может быть стабильного благополучия у других населяющих страну народов.

Как представляется, задачи предстоящего исследования - изучить процессы и факторы, приводящие к накоплению напряжения в русской национальной среде, способы снятия этого напряжения; проанализировать состояние русского национального самосознания и его реакцию на разрушительные экстремистские воздействия, в том числе на воздействие СМИ, и всякого рода провокационные воздействия, с тем чтобы сформулировать постулаты сохранения и поддержания информационного здоровья общества. Необходимо исследовать проявления как здорового, целостного, так и нездорового, ущербного национального самосознания, обратить внимание на обострение национального чувства вследствие различных причин социально-экономического характера. В настоящее время трудно прогнозировать конкретные проявления как здорового, так и деформированного национального самосознания различных возрастных групп, в частности молодежи, на экстремистские воздействия извне; разумеется, это будут существенно различные реакции. Необходимо исследовать факторы, способствующие консолидации нации, ее нравственной сплоченности, возможности или невозможности в идеале соответствовать следующему определению: нация - высшая форма бытия народа, при которой он становится соборной личностью с осознанием высшей цели своего бытия. Известно, что к этносу приобщаются групповым образом, к нации - индивидуально, через рост и развитие индивидуального самосознания, достоинства личности. Поэтому еще один важный аспект будущего исследования - анализ факторов, воздействующих на индивидуальное самосознание молодого человека, как размывающих, так и укрепляющих его национальную самоидентификацию, причастность к национальным и религиозным архетипам, чувство национального достоинства и патриотизм.

1 Кулъпин Э. С. Феномен России в системе координат социоестественной истории // Иное: Хре-

стоматия нового российского самосознания. М., 1995. С. 95.

2 Панарин А. С. Реванш истории; российская стратегическая инициатива в XX веке. М., 1998.

С.159.

3 Дугин А. Г. Мистерия Евразии. М., 1996. С. 17.

4 Национализм: Теория и практика / Под ред. Э.А.Позднякова. М., 1994. С. 70.

5 Кузьмин А. Г. Истоки русского национального характера // Русский народ: историческая судьба

в XX веке. М., 4993. С, 229.

в Там же. С. 230.

7 Национализм: Теория и практика. С. 70,

8 Бородой Ю. М. Тоталитаризм: хроника и лихорадочный кризис // Наш современник. 1992. № 7.

С.122.

9 Прохоров Г. М. Культурное своеобразие эпохи Куликовской битвы // Куликовская Битва и подъ

ем национального самосознания. Труды отдела древнерусской литературы. СПб., 1979. С. 4.

10 Губанов О. Об основах русской идеологии // Преподобный Сергий Радонежский и возрождение

России в конце XX века. Нарва, 1993.

11 Ильин И. А. За национальную Россию // Слово. 1991. №7. С. 83.

12 Платонов О. А, Терновый венец России. Тайная история масонства. М., 1996. С. 400.

13 Ивашов JI. Г, Экономические аспекты балканской войны // Наш современник. 1999. № 8. С. 118,

14 Леонтьев К. Антинациональная политика как орудие всемирной революции // Наш современ-

ник. 1990. №7.

18 Панарин А. С. Указ. соч. С. 14.

Общечеловеческая необходимость находиться в системе национальных координат: исторических, духовных ценностей и геополитических реалий естественно вытекает из объективной категории «национальный интерес». В течение тысячелетий человек отстаивал свое право на жизнь вместе с правом на существование своей нации и государства. В этом смысле патриотизм как биологический защитный механизм - естественное состояние любого индивида. Это особенно важно понимать и учитывать в работе сегодня, когда большинство Нации находится в аполитичном анабиозе.

Понятие «патриотизм» отражает широкую гамму чувств и действий граждан, связанных с местом рождения и постоянного пребывания. Это любовь к Отечеству, стремление служить его интересам, осознание личной ответственности за его судьбу. Однако все эти определения отражают действия субъекта по отношению к объекту и не выражают обратной связи. Понятие «Государственный патриотизм» позволяет в известной мере преодолеть этот обедненный подход и заложить основу для такой системы ценностей, которая может развиться в идеологию новой Российской государственности.

Еще в древней античности осознали, что патриотизм на чувственном уровне прекрасен, но недостаточен для стимуляции высших проявлений человеческого духа - самопожертвования, героизма в массовом порядке. Именно в Древней Греции и Риме зародилось сочетание понятий Родина и Государство, которое стало базой для воспитания у граждан Полиса сознательного отношения в интересах всего гражданского коллектива, поскольку Полис-Родина выступал гарантом его прав и собственности. Но в период кризиса Полиса утвердился принцип «где хорошо, там и родина», способствовавший гибели античной цивилизации и государственности.

В истории древнерусской цивилизации в рамках Киевской раннефеодальной монархии, сохранявшей значительные проявления вечевой военной демократии, прослеживается отношение к Русской Земле государственно-патриотического характера. Киевская и особенно Московская Русь развивалась в неблагоприятных внешнеполитических условиях, испытав в ХШ-XV вв. по всему параметру границ более 300 интервенционистских походов и 85 крупных сражений. Сверхвысокое давление извне сформировало государственный вариант патриотизма при отсутствии гражданского общества в греко-римском понимании. Здесь на первое место вышли религиозные и национальные факторы, развившиеся на базе славянской общности, православия, соборности и общинности.

Общинно-патриотические традиции русского народа предполагали предпочтение сурового долга защиты Отечества более примитивному удовлетворению материальных потребностей. Особая шкала этнических потребностей русской нации логично объясняет отсутствие на Руси наемной армии, бессрочную службу дворян, традицию партизанской войны, высокую политическую дисциплину, отсутствие рациональной рассудочности при сопротивлении захватчикам. Военный уклон патриотических чувств был доминирующим в менталитете нации. Самодержавная монархия стала в глазах русского народа эквивалентом государственности и Отечества, верность которому стала, по выражению Бакунина, «Теологией государства».

Ярким образцом такого патриотизма стало донское казачество. Его воинская верность долгу и государевой службе, ставшими доминирующими качествами, преобладали над этнографическими особенностями. Само существование казачества явилось имманентной чертой Российской евразийской цивилизации. Постпетровская европеизированная элита, оторвавшаяся от традиционных укладов русской жизни, стала носителем противоречивых тенденций: антинациональной норманнской теории государственности и славянофильской патриотическо-охранительной идеологии. В этой же среде в царствование Екатерины Великой зародилась усилиями Радищева революционно-демократическая тенденция соединения патриотизма с борьбой за социальную справедливость и освобождение крестьянства. Начало XIX в. ознаменовалось появлением революционно-реформаторского движения декабризма, пытавшегося реализовать на практике эту идею. Характерной особенностью декабристского патриотизма стало признание необходимости самопожертвования ради революционно-патриотического дела.

В 30-40-е годы XIX в. В. Белинский и петрашевцы продолжили эту линию, дополнив ее элементами утопического социализма, полемизируя с апологетами славянофильства. Революционеры-демократы 60-х гг. акцентировали внимание на революционно-преобразующей деятельности во имя Родины, но с учетом достижений европейской цивилизации. При этом Герцен, Чернышевский, Добролюбов и др. категорически подчеркивали свое неприятие шовинизма, панславизма, национализма и негативно относились к интервенциям России в Польшу и Венгрию. Это поколение демократов выступало за дружбу народов в рамках Федеративной России - «Союза племен от Днепра до Тихого океана». Шестидесятники XIX в. отрицали либеральную концепцию, поскольку она исключала задачу борьбы за освобождение народа от угнетения и эксплуатации.

Разгром народничества и начало контрреформ означало резкое сужение влияния революционно-демократической концепции патриотизма и развитие официозной концепции «православия, самодержавия, народности». Спекулируя на государственническом настрое народа, деградирующее самодержавие стремилось решать сугубо консервативно-охранительные задачи в целях предотвращения революционных взрывов и социальных катаклизмов.

Развившиеся в начале XX в. революционные партии и движения отрицали государственность патриотизма, следуя классическим лозунгам марксизма об отсутствии у пролетариев Отечества. Однако в ходе первой мировой войны часть марксистов меньшевистского социал-демократического направления отошла от классовых критериев и заняла национально-патриотические, оборонческие позиции, определенные Лениным как социал-шовинизм. Большевики поставили в этот период проблему патриотизма в плоскость решения вопроса о революционном обновлении России и всего мира. В.И. Ленин в статье «О национальной гордости великороссов» рассматривал связь патриотизма и интернационализма в ключе классового подхода. Но в отличие от Л.Д. Троцкого он никогда не забывал о существовании великорусских национальных чувств и интересов. В период Брестского мира В.И. Ленин подчеркивал, что патриотизм «теперь поворачивает на нашу сторону». Во время гражданской войны, когда 14 стран вмешались в ее ход, ярко проявилось сопряжение революционных сил и государственного патриотизма русского крестьянства и старого офицерства.

Общероссийский интерес всегда для русских был выше регионального, местного и даже классового. Духовная пластичность, национальная терпимость, общинность и соборность не дали развиться в среде нации ни великорусскому шовинизму, ни абсолютизированному наднациональному сверхреволюционному интернационализму. Россия стала родиной социалистического патриотизма и интернационализма, включившего в себя государственный патриотизм как стержневую основу. В гимне геополитического преемника России - СССР говорилось: «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки Великая Русь», что достаточно точно отражало сложившуюся ситуацию. В годы Великой Отечественной войны именно союз республик, государственный советский патриотизм, соборная мощь русского народа стали источниками победы над агрессором, символом Победы стал Красный стяг - исторический флаг русского воинства и знамя Великого Октября.

Безусловно, не все было просто с решением национального вопроса в СССР. Известны факты русофобии, расказачивания, подталкивания мировой революции, сталинские депортации народов и антисемитские кампании. Однако, несмотря на это, Союз народов был реальным, жизненно необходимым, обеспечивающим развитие национальных окраин и особую роль СССР как сверхдержавы в развитии мировой цивилизации. В СССР сложилась особая историческая общность - советский народ, своя культура, способ производства, коммунистические духовные ценности, что неоспоримо доказывает существование особой Советской Субцивилизации. В силу неблагоприятного сочетания негативных, объективных и субъективных факторов, советская субцивилизация вошла в состояние стагнации и постепенного разрушения. Коммунистическая элита предала свою партию, советский народ и разменяла власть на собственность. С конца 80-х годов осуществлялся подрыв советской государственности под лозунгом, что социализм - это «черная дыра» или дорога в цивилизационный тупик. Антикоммунизм стал частью антигосударственной идеологии с элементами русофобии. В исторической литературе доказывалось, что Русь развивалась под влиянием восточного деспотизма и в ней никогда не было демократии, что российской цивилизации не существовало как особого феномена мировой истории и т. д.

Главной альтернативой либеральному космополитизму и псевдоцентризму является идеология Государственного патриотизма, отвергающая равнение на Запад с его культом потребительства и духовной всеядностью. Государственный патриотизм, синтезирующий культурно-исторические идеалы нации - соборности, общинности, соучастия, устремленности к социальной справедливости. Новая консолидирующая программа развития нации должна включать в себя именно стремление к идеалам, пусть и не осуществимым. Главное - это ориентация на духовность, культ нравственности, а не бездуховного потребительства, гиперболизированные личные свободы, приводящие к насилию, жестокости, разврату, поощрению аномалий и проч. Духовные стимулы и мотивы могут сформировать разумную структуру потребления во имя высшего смысла жизнедеятельности Человека. Только духовные ценности могут обеспечить реальное равенство и свободу всех людей при всем неизбежном их различии по способностям и оплате труда. Только это может спасти человечество от экологической катастрофы.

Идеология Государственного патриотизма органично суммирует и аккумулирует все основные особенности российской цивилизации: полиэтническую основу, совпадение интересов русского суперэтноса и других этносов, специфику геополитического положения, особые отношения власти и населения. Она является адекватным ответом вызову современности - снижению остроты противоречий между трудом и капиталом и обострению национально-культурных противоречий. Отказавшись в условиях становления новой информационной цивилизации от устаревших догм различных «измов», идеология Государственного патриотизма создаст условия для оптимального усвоения Российской цивилизацией всех лучших достижений социализма и капитализма, западной и восточной цивилизаций при сохранении своего собственного лица - синтеза социальных и этнических ценностей. Общность исторических судеб народов Великой России - СССР - Российской цивилизации обусловливает закономерность оформления нового единого славяно-тюркского государства. В рамках этого Российского Союза будут обеспечены народовластие, многоукладность экономики, разнообразие форм собственности, возрождение идеала социальной справедливости, духовность и приоритет государственных интересов.

самосознание народ патриотизм казачество

Русские выступали и выступают народным ядром России .
Численно они доминируют в большинстве сфер и структур российского общества: народной, территориально-поселенческой, социально-классовой, социально-профессиональной и т.д.

В соответствии с существующими нормами международного права русские в Российской Федерации фактически представляют собой государствообразующий народ Хотя подобный внутригосударственный статус сегодня законодательно никак не закреплен, тем не менее таковой косвенно за русскими признаётся в Концепции государственной национальной политики России, постулирующей, что “межнациональные отношения в стране во многом будут определяться национальным самочувствием русского народа , являющегося опорой российской государственности”.

Русские представляют собой государствообразующий народ

Из данной констатации следует, что оптимальное состояние и развитие народного самосознания, мироощущения и самочувствия русского народа должны выступать важнейшими, существенными факторами и основой эволюции этносферы и межнационального мира в России, важных решений в области национальной политики и представлять собой весьма значимую научную и политическую проблему.

Однако сегодня, как констатируют (и вполне оправданно) исследователи, кризисные тенденции и изменения, выявляемые в развитии народного самосознания всех российских народов, приобрели в самосознании русских объективно наиболее тяжёлый и весьма заострённый характер, обусловив преимущественно негативную направленность его эволюции.

Важнейшей причиной негативации народного самосознания русских явилось крушение их “державного” самовосприятия и соответствующей системы ценностей, стереотипов, установок. Распад СССР – страны, тяжело создававшейся и созданной вековыми усилиями прежде всего предшествующих поколений русских людей, стал для русских шоковым событием. Русский народ оказался в совершенно новой исторической ситуации.

Результаты распада СССР для русского народа

• одномоментная сдача позиций “великой державы” и утрата русскими присущего им ещё недавно высокого наднационального статуса – ядра и скрепы евразийской общности, российской цивилизации, равно как и общегражданского статуса,
• разрушение сложившегося символического мира и присущего ему типа социализации, а также последовавшие вслед за этим системный кризис российского социума и его важнейших структур,
• идеологический вакуум и отсутствие консолидирующей идеи и отчётливо артикулированных идеалов,
• ценностная дезориентация и неадекватная самооценка – до сих пор осознаются, в той или иной мере переживаются и во многом детерминируют самосознание русских, негативизируя восприятие многих позитивных явлений их нынешнего бытия.

Страшным объективным следствием всех этих проблем стал процесс депопуляции русских, печально знаменитый “русский крест” – стремительное прогрессирующее снижение рождаемости , обусловливающее и интенсифицирующее процессы демографического старения русского народа при одновременном опережающем росте смертности русских, причём как в срединных областях России, явившихся историческим ядром Русского государства, так и на её окраинах. Отметим, что часть отечественных исследователей в своих оценках демографических трансформаций, происходящих в русском народе, настаивает на термине “демографическая катастрофа ”, полагая, что называть по традиции депопуляцией то, что происходит с русскими, значит преуменьшать масштабы их бедствия.

Русский народ в данный момент находится
в состоянии демографической катастрофы

Взаимодействуя с остальными, каждый из указанных процессов и явлений усиливает и обостряет ситуацию, выступая для русского самосознания основой серьёзнейшей “культурной травмы” (П. Штомпка) и развития своеобразного “комплекса неполноценности”, тем самым консервируя и подпитывая состояние фрустрации и фрустрированное самосознание значительной части представителей субэтнических и этнодемографических групп русского населения.

Общей констатацией стало то, что для русских, проживающих в разных регионах страны, почти одинаково присуще “расколотое”, многоуровневое аморфное самосознание и отсутствие чёткой этнической самоидентификации. C одной стороны данного рода аморфность и идентификационная “расплывчатость” вполне объяснимы, поскольку изначально предзаданы и детерминированы как численностью русского народа (это одно из самых больших, по терминологии Б. Андерсона, “воображаемых сообществ” в мире), так и пространственно-территориальной “разбросанностью” групп русского населения как внутри, так и за пределами России.

У русских отмечается самый низкий показатель
потребности в народной и межличностной солидарности

К тому же гетерогенность и расколотость русского народного самосознания обусловливаются целым рядом объективных социальных различий его носителей – их различными видами социально-профессиональной деятельности, уровнем образования и квалификации, местом в социально-иерархической системе управления обществом, имущественным положением, социально-демографической (поколенческой) дифференциацией и т.п. Однако, с другой стороны, всё перечисленное при отсутствии внешних и внутренних объединяющих мобилизационных импульсов (в виде прежде всего консолидирующих народ идей будущности) лишь, к сожалению, усиливает и углубляет дезинтегрирующие процессы в русском народе и его самосознании.

В то время как этнонациональное самосознание большинства (и не только титульных) этносов и народов как бывших советских республик, так и республик в составе Российской Федерации значительно возросло, у русских, напротив, отмечается самый низкий показатель потребности в национальной аффилиации, солидарности (т.е. потребности ощущать себя частью определённого национального сообщества) независимо от того, живут они на территории республик РФ или в областях, причём он значительно ниже минимальных показателей из демонстрируемых представителями других этносов и этносов.

November 30th, 2014

Ныне как никогда вопиет «Русский вопрос» – и внутри России, и за её пределами. Ибо от решения этого вопроса зависит: быть или не быть России, а значит – быть или не быть на огромной территории северо-востока Евразии всем её народам и их элитам... Национальное возрождение русского государствообразующего народа является необходимым и достаточным условием сохранения и обновления Российского государства и русской православной цивилизации. Поэтому жизненным интересом всех народов России, всех социальных групп – от правящих и культурных слоёв до народных масс – является возрождение русского народа государствообразователя. Ибо «Главным творцом отечественной культуры является русский народ. При всей открытости нашей культуры, при всей разумной готовности принять в наши ряды человека любого происхождения, нам следует всегда помнить, что без существования русского народа и без Православия наша отечественная культура не могла появиться на свет и не имеет перспектив в будущем… Судьба же русского народа, его благополучия, его целостность, зрелость его самосознания должны быть признаны ключевыми факторами в сохранении духовного и политического единства России. Пренебрегать этим сегодня - значит разрушать государство, закладывать под него мину замедленного действия» (Патриарх Кирилл).
Но далеко не все осознают свой жизненный интерес. В правящих и культурных слоях сильны рецидивы коммунистического «интернационализма» и русофобии либерал-большевиков девяностых годов прошлого века. Только в последние годы Верховная власть иногда робко бросает резонансные понятия: «русская армия», «русский народ государствообразователь», «русский народ – самый большой разъединённый народ»… Но в информационной сфере с девяностых годов господствует неестественный термин «россияне»: «В 1990-е годы группой учёных и политиков постулировалось искусственное противопоставление “русского” и “российского”. В то время чиновники получали неафишируемые указания не использовать в публичных выступлениях и официальных документах слово “русский”, как якобы ослабляющее единство нации» (Патриарх Кирилл).

В российской элите только патриарх Московский и Всея Руси Кирилл открыто и внятно актуализирует сверхактуальность «русского вопроса» во многих своих выступлениях, прежде всего на Всемирном Русском Соборе. Наиболее полно и концептуально русская проблематика сформулирована в «Слове главы ВРНС, Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла на XVIII Всемирном Русском народном соборе». Первоиерарх напоминает о величии русского национального характера: «Любовь к родине, чувство братства и чувство долга, готовность положить “душу свою за други своя” одинаково характерны для героев Куликова поля, Бородина и Сталинграда. Эти же свойства национального характера отличают большинство русских людей сегодня»
Патриарх пробуждает национальное сознание и историческую память («единство исторического сознания народа»): «Единство народа неразрывно связано с единым пониманием его истории: с почитанием общих героев, с сохранением общих памятников, с общим торжеством в годовщины побед и с общей печалью в годовщины трагедий… Народ, разделившийся в понимании своей истории, становится неспособным сохранить единство. Единство и традиция как сила, передающая, в том числе, ценности и культурный код нации, являются непременным условием того, чтобы общество в любой исторический период сохраняло свою целостность и единство. Такое трагическое разделение, происходящее тогда, когда люди теряют общее понимание своей истории, ведущее к расколу и провоцирующее гражданский конфликт, мы наблюдаем сегодня на Украине. Поэтому вопрос единого подхода к истории, вынесенный в название нашего Собора, надо рассматривать не как частный вопрос, не как проблему одной из научных дисциплин - как преподавать историю в школе, но как чрезвычайно важный вопрос государственного и национального бытия… В любые времена, несмотря на все реформы, революции, контрреволюции, Россия сохраняла свою цивилизационную основу. Менялись модели государственного устройства, титулатура правителей, привычки правящих классов, но русское общество, русские люди сохраняли свою национальную идентичность».
Руководствуясь своей верой и своими традициями, благодаря национальному характеру, сверхвыживаемости, уживчивости, стремлению к социальной и национальной справедливости, умению обстраивать совместную со всеми народами жизнь – русский народ выходил победителем из всех исторических катастроф. При этом оказывался более сильным. «Именно благодаря этим свойствам, как писал социолог Питирим Сорокин, «русская нация смогла защитить себя, свою независимость, свободу и другие великие ценности»» (Патриарх Кирилл).

Обо всём этом Патриарх напоминает во имя современного обустройства нашей Родины: «Мы должны взять из различных исторических периодов всё по-настоящему значимое и ценное. Нам нужен великий синтез высоких духовных идеалов древней Руси, государственных и культурных достижений Российской империи, социальных императивов солидарности и коллективных усилий для достижения общих целей, определявших жизнь нашего общества большую часть века ХХ-го, справедливое стремление к осуществлению прав и свобод граждан в постсоветской России. Синтез, который лежит за пределами привычной дихотомии “правые-левые”. Синтез, который можно описать формулой “вера – справедливость – солидарность – достоинство – державность”».
Русский народ строил государство как систему самосохранения и жизнеобеспечения совместно со всеми народами России. Умение обустраивать многонациональную жизнь, признавая национальное достоинство каждого народа, – проявления характера русского народа и православной соборности. «Наш великий мыслитель Николай Яковлевич Данилевский, основатель цивилизационного подхода к изучению истории, писал: “Народности, национальности суть органы человечества, посредством которых заключающаяся в нём идея достигает в пространстве и во времени возможного разнообразия, возможной многосторонности существования”. Необходимо еще раз ясно и четко обозначить принципиальный момент: для того, чтобы граждане России жили в мире и согласии друг с другом, они вовсе не должны отказываться от своей национальной памяти» (Патриарх Кирилл).
Таким образом, проявление национального характера государствобразующего народа во всей истории России свидетельствует о том, что русское духовное возрождение и физическое усиление никогда не являлись угрозой для других народов России, напротив, были гарантом их существования и развития. «Подлинное русское национальное самосознание, основанное на нашей культурной и религиозной традиции, не угрожает целостности России и межнациональному миру в ней, а наоборот - выступает главным гарантом единства страны и дружбы между ее народами» (Патриарх Кирилл).
Патриарх указывает на безжизненность на Западе, а тем более в России «мультикультурализма и теории «плавильного котла»». И далее формулирует основные принципы национального обустройства в России: «Напротив, необходимо утверждать право народов и религиозных общин на свою идентичность. Таким правом, безусловно, обладает и русский народ, вокруг которого формируется российская нация, российская цивилизационная общность. При этом все народы страны должны иметь возможность раскрывать свою самобытность и мирно договариваться о правилах совместной жизни в рамках общей многонациональной русской цивилизации».
По всему поэтому Православие и русскость – были и должны стать основой многонародной жизни на огромной российской территории, ибо «На осознании этого факта должна строиться культурная политика государства, стремящегося к сохранению своего единства… Платформой для упомянутого синтеза должно стать единство культуры, непрерывно и преемственно развивавшейся на протяжении всей тысячелетней русской истории. Впитанные русской культурой христианские идеалы светили на всех крутых поворотах нашего исторического пути, как путеводная звезда перед волхвами. Они не дают сбиться с дороги и сегодня. Поэтому важнейшим залогом сохранения единства нашей страны и нашего народа необходимо признать сохранение базовых и объединяющих нас ценностей классической русской культуры и укрепление ее духовного первоисточника – православной веры» (Патриарх Кирилл).
В своей программной речи на Русском Соборе Патриарх сформулировал основные факторы «русского вопроса» в современной жизни. Он обличает попытки духовных маргиналов навязать представления о неоднородности русского народа и отсутствии его единства, о неизвестных ранее нациях: «поморской», «казачьей» или «сибирской». Призывает к поддержке «традиционных религий России и существующих в стране национальных меньшинств». Разоблачает русофобию девяностых годов прошлого века. Предостерегает об опасности «псевдорусских языческих верований». В молодежной политике призывает: «Не стоит исключать из неё русского и православного фактора», гордится «быть русским». Первоиерарх призывает власть, общественность, СМИ осознать, что «русский народ является не то, что полноправным, но важнейшим субъектом национальных отношений в России, и его национальные интересы должны не игнорироваться, а с максимальным вниманием учитываться для достижения гармонии с интересами других национальных общин».
Надо сказать, что это «Слово» Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла оказалось наиболее глубоким, можно сказать, мудрым высказыванием на самую жизненно важную тему, нужно признать, – словом отважным. Ибо до сего дня никто из высших слоёв не высказывался в такой полноте и принципиальности, – не воспринимая «русский вопрос» как главнейший в нашей жизни. Во власти, в либеральной общественности и СМИ доныне относятся к нему как к вопросу больному и опасному. Не случайно речь, значимость которой невозможно преувеличить, не воспроизведена ни в ТВ, ни в печатных СМИ. Даже в православной общественности, вместо того, чтобы максимально распространять текст «Слова», организовывать актуальные обсуждения, у многих оно вызвало оторопь, и даже желание обличить «отдельные недостатки». Судя по всему, глубина программного выступления Патриарха не вполне доступна и экспертам Всемирного Русского Собора, «Декларация» которого не выдержала уровня «Слова» Первоиерарха.
Многие формулировки «Декларации» верны, ибо очевидны. Но многие – неточны, сбивчивы. В тексте не только декларируются основополагающие принципы (чем, собственно, отличается жанр деклараций), основы перемешаны с второстепенными описаниями, не выдержаны приоритеты, смешаны некоторые смыслы. Говорится не только об идентичности – представлениям русских людей о своей принадлежности к русскому народу. Вначале констатируется очевидность, которая вовсе не очевидна многим «властителям дум» современности: «Каждая нация - сложное динамичное явление». «Чем крупнее народ, чем более деятельную роль в истории он играет, тем шире его генетическое и социальное разнообразие». – Безусловно, нужно было бы указать на «культурное разнообразие». В социальном же измерении разнообразия между народами гораздо меньше: везде существуют слои господствующих и подчинённых, богатых и бедных, культурных и безкультурных, представители интеллектуального и физического труда…
«Самым очевидным критерием национальности является самосознание. Наиболее точно соответствует русскому народу совокупность тех людей, кто называет себя русскими во время переписи населения».

Конечно же, самосознание является важнейшим критерием, хотя для очень многих вовсе не очевидным, ибо большинство чувствует больше, чем сознаёт. Но национальное самосознание вовсе не сводится к ответам во время переписи населения. Если национальное самосознание – это осознание человеком своей национальной принадлежности, то национальное сознание – это сознании народа в целом. С одной стороны, полнота исторической памяти и национального сознания народа формулируется (либо нет) в культурных слоях в разнообразных формах творчества. В образованных слоях историческая память и национальное сознание транслируется (либо нет) в истории народа. В господствующих слоях историческая память и национальное сознание реализуется (либо нет) в хозяйственной и политической сферах. Ответы на переписи вполне и очень часто могут быть не адекватными, – либо из-за недостатка индивидуального самосознания (многие голосуют «сердцем»), либо от преизбытка внешнего давления – пропаганды или насилия. От того, что многие люди в Крыму при украинской аннексии на переписи называли себя не русскими, они не перестали быть русскими, что и подтвердили тут же по возвращении Крыма в Россию. От того, что некоторые русские от недостатка ума или от преизбытка чванства на переписи указывают не свою национальность, они не перестают быть русскими. Таким образом, критерий «переписи» в данном случае излишен.
«Очевидно, что общее российское гражданство, объединяющее на протяжении долгих веков представителей самых разных народов, не упразднило многонациональный состав нашего государства. Граждане России могут быть русскими, карелами, татарами, аварцами или бурятами, в то время как русские могут быть гражданами России, США, Австралии, Румынии или Казахстана. Национальные и гражданские общности существуют в разных феноменологических плоскостях».

Для «Декларации русской идентичности» не приоритетны рассуждения об общем российском гражданстве и многонациональном составе нашего государства, излишне и указание о разных феноменологических плоскостях.

«Русский народ исконно имел сложный генетический состав, включая в себя потомков славянских, финно-угорских, скандинавских, балтских, иранских и тюркских племён. Это генетическое богатство ни разу не стало угрозой для национального единства русского народа. Рождение от русских родителей в большинстве случаев является отправной точкой для формирования русского самосознания, что, однако, никогда не исключало возможности присоединения к русскому народу выходцев из другой национальной среды, принявших русскую идентичность, язык, культуру и религиозные традиции».

На мой взгляд, о генетическом составе и генетическом богатстве следовало бы говорить после определения понятия «русский народ», а затем переходить к описанию его состава и свойств. Ибо пока не описан национальный стержень, не понятно, вокруг кого, во имя чего и как объединялись генетические потомки и нарастало генетическое богатство (куда помимо потомков, входит множество народностей и племён, вошедших в Россию за тысячу лет истории). Поскольку в русский народ входит генетических потомков больше, чем перечислено, то стоило бы (во избежание упрёков) ограничится формулировкой «славянских и многих других племён», либо уж перечислять весь обширнейший список. Дальнейшие очевидности в этом абзаце тоже заслуживают внимания ближе к концу «Декларации».
«Уникальность этногенеза русского народа заключается в том, что на протяжении веков подобное принятие русской идентичности урожденными представителями других национальностей было не результатом принудительной ассимиляции тех или иных этнических групп («русификации»), а следствием свободного личного выбора конкретных людей, связывавших с Россией свою жизнь и судьбу. Именно так в состав русского народа часто входили татары, литовцы, евреи, поляки, немцы, французы, представители других национальностей. Примеров подобного рода - великое множество в русской истории».
Действительно, в России не было принудительной ассимиляции, что стоит повторять, ибо эта историческая очевидность вовсе не очевидна для господствующего общественного мнения. Опять же, это стоило описывать после того как определёно то, куда входили многочисленные представители многих народов. Вместе с тем, авторы не удержались и от исторических натяжек. Меньше всего принятие русской идентичности было следствием свободного личного выбора конкретных людей потому, что это невозможно по природе вещей. Как только и может быть в истории – не конкретных людей, а национальных и территориальных общностей, в которых бывает небольшая доля людей, способных и имеющих возможность для свободного личного выбора. Другое дело, что формирование Российской империи было совершенно уникальным по степени свободного самоопределения среди всех мировых империй в истории. К Русскому государству присоединялись территории по трём основаниям: либо завоёвывались государственные образования, являющиеся источником смертельной опасности – Казанское и Крымское ханства, либо присоединялись территории с народами, не имеющими государственности – Сибирь и далее, либо государства присоединялись добровольно во имя выживания – Грузия. Русский народ за исторически короткий срок освоил огромные пространства северо-востока Евразиии и Северной Америки – вплоть до Русской Калифорнии, не истребив при этом, не поработив и не перекрестив насильственно ни одного народа. Элиты всех присоединённых народов входили в общенациональную элиту. Многие народы с помощью русских учёных получали национальную письменность, грамотность и образованную элиту. И только имея ввиду эти беспрецедентные в истории факты (что очевидно при сравнении русской колонизации с колониальной политикой западноевропейских народов, которые искоренили коренное население нескольких материков, поработили народы Африки и Азии) можно говорить, что принятие русской идентичности различными этническими и территориальными образованиями было несравненно более свободным.
«В русской традиции важнейшим критерием национальности считался национальный язык (само слово «язык» - древний синоним слова “национальность”). Владение русским языком обязательно для всякого русского. Вместе с тем, обратное утверждение - принадлежность к русскому народу обязательна для всякого русскоговорящего - неверно. Так как русский народ выступил государствообразующим народом России и народом-строителем Российской цивилизации, русский язык получил широкое распространение. Существует немало людей, считающих русский язык родным, но при этом ассоциирующих себя с другими национальными группами».
Прежде всего, «важнейшим критерием национальности считался национальный язык» не только в русской традиции, а в большинстве (если не во всех) национальных традициий. Приписывание себе в качестве исключительных вполне распространённых признаков – не обогащает национальное достоинство, напротив, свидетельствует о чувстве национальной ущербности. Одно из важнейших определений русского народа как государствообразующего запрятано вскользь в рассуждениях о не обязательной для жанра декларации конкретике, которая может иллюстрировать, а не предварять, основные положения.

«В формировании русской идентичности огромную роль сыграла православная вера. С другой стороны, события ХХ века показали, что значительное число русских стало неверующими, не утратив при этом национального самосознания. И все же утверждение о том, что каждый русский должен признавать православное христианство основой своей национальной культуры, является оправданным и справедливым. Отрицание этого факта, а тем более поиск иной религиозной основы национальной культуры, свидетельствуют об ослаблении русской идентичности, вплоть до полной ее утраты».

Ну вот, ближе к концу, не очень внятно и вперемешку не с основным встречаем основное. Идентичность является не субъектом, а свойством субъекта. Субъектом исторического действия является народ, который в своём формировании может сознавать собственную идентичность, а может и не сознавать (существуют и такие народы). Мало сказать, что «В формировании русской идентичности огромную роль сыграла православная вера». Достовернее утверждать, что русский народ родился в Крещении в Православие, в котором духовно и затем телесно единились различные восточно-славянские племена. В начале своей исторической судьбы русский народ вполне осознал свою идентичность, а также свою историческую миссию (например, в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Иллариона).

«Таким образом, принадлежность к русской нации определяется сложным комплексом связей: генетическими и брачными, языковыми и культурными, религиозными и историческими. Ни один из упомянутых критериев не может считаться решающим. Но для формирования русского национального самосознания обязательно, чтобы совокупность этих связей с русским народом (независимо от их природы) была сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью планеты».
После того, как Патриарх Кирилл чётко определил: «русский народ, вокруг которого формируется российская нация», – в «Декларации» очередная путаница в понятиях. В «Декларации» православной патриотической общественности следовало бы начинать перечисление «комплекса связей» с более общих и именно решающих в данном случае – религиозных, и заканчивая более частными – «брачными». Не браками же строится народ. Выражение «была сильнее, чем совокупность связей с любой иной этнической общностью планеты» ещё больше запутывает понятия. Ибо русский народ – не «иная этническая общность», а великий суперэтнос, основой которого, конечно же, является этнический стрежень – этнически русские. Это – сама по себе наисложнейшая этническая общность, в которую входят множество народностей. Основными народностями русского народа являются великороссы, малороссы и белороссы. Именно поэтому «Русский язык – это совокупность тех говоров, поднаречий и наречий, на которых говорит русский народ, то есть известные племена и народности, объединённые общностью нравов, верований, преданий и самого языка» (Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона). Начиная с декабря 1991 года для оправдания Беловежского переворота, разрушившего СССР, и для разложения русского национального самосознания псевдонаучная обслуга ельцинского режима внедряет миф о «единстве славянских народов» – русском, украинском, белорусском. Мы, конечно, славяне вместе с болгарами и сербами, но самоидентифицируясь мы по сути должны осознавать себя русскими: русский великоросс, русский малоросс, русский белорус (как я, например). В Российской Федерации большинство населения является, строго говоря, русскими великороссами.

К русскому этническому стержню столетиями присоединяются многие представители разнообразных народов и народностей, становясь вполне русскими. Поэтому понятия «великий» и «супер-» в данном случае означают не самовозвеличивание, а исторический факт национального единения великого множества этносов. Чёткое осознание русской национальной идентичности сегодня актуально как никогда, ибо на её искажение и искоренение нацелена не только враждебная зарубежная пропаганда (лишить народ идентичности – значит его уничтожить), но и российская либеральная общественность, и либеральные прозападные СМИ.

«Ощутить это, в конечном итоге, может только сам носитель национальной идентичности, совершая свой личный выбор. При этом национальное самосознание неизбежно означает солидарность с судьбой своего народа. Каждый русский чувствует глубинную эмоциональную связь с главными событиями своей истории: Крещением Руси, Куликовской битвой и одолением Смуты, победами над Наполеоном и Гитлером. Особо отметим, что гордость за Победу 1945 года является одним из важнейших интегрирующих факторов современной русской нации».

Опять путаница, более истинны понятия – «русский народ» и «российская нация». Если кто-то из авторов не согласен с определениями Патриарха, то должен был бы формулировать это за пределами итоговой «Декларации» Собора. Этот абзац хорош в качестве конкретных выводов из основных положений, и основы должны были бы предварять выводы.
«На основе программных тезисов настоящего документа, предлагается следующее определение русской идентичности: русский - это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа».

Удивительна формулировка: «на основе программных тезисов» (большинство из которых не программны, а скорее являются иллюстрациями к главному) звучит наиболее программное, а именно – «определение русской идентичности». К сожалению, в самом главном по смыслу абзаце вновь путаница и подмена понятий, – роковые по возможным последствиям. В девяностые годы я сформулировал краткое определение (то есть, дефиницию) русского народа: «русский тот, кто думает по-русски, говорит по-русски и считает себя русским», – которое является необходимым и достаточным. Это определение присутствует в «Декларации» в разбитом и перемешанном с другими формулировками виде. Но это не безобидная игра ума. В логике существует закон обратного отношения между содержанием и объёмом понятия: увеличение содержания понятия (совокупность существенных и отличительных признаков предмета, отражённого в понятии) уменьшает его объём (совокупность предметов, охватываемых понятием). В нашем случае это означает: чем больше слов в определении понятия «русский народ», тем меньше людей подпадают под это определение. Как уже говорилось, формулировка «не имеющий иных этнических предпочтений» – излишняя, в том числе и потому, что множество людей, считающих себя русскими могут иметь родные для себя этнические предпочтения: скажем, русский татарин, безусловно и закономерно может иметь татарское этническое предпочтение, русский башкир – башкирское… Что не исключает надэтническое (суперэтосное) русское предпочтение. Из чего не следует уничижение многоэтнического русского суперэтноса, и что не может оскорбить здоровое русское национальное чувство. Либо, исходя из этого положения, мы должны не считать русскими миллионы русских, имеющих не русское этническое происхождение. Это нам надо?
Конечно же, Русское Православие породило русский народ, воспитывало его характер, является цивилизационнообразующей, культурообразующей и государствообразующей религией. Но после десятилетий пропаганды и репрессий режима государственного атеизма, в современных реалиях посткоммунистического периода вряд ли стоит исключать из русского народа множество людей, считающих себя русскими, но не понимающих религию, не признающих роли Православия в русской истории. Имеет смысл перенести это важнейшее свойство русской идентификации с этнического и суперэтосного уровня в другое измерение, – именуя российскую цивилизационную общность: «русская православная цивилизация». Ну и, конечно, немного, но найдётся какое-то количество людей, считающих себя русскими, но не «ощущающих солидарность с судьбой русского народа». У нас – православных – нет оснований заведомо исключать из русского народа наших заблудших и даже преступных братьев.

В общем, в тексте «Декларации» отражена достаточно приватная и не достаточно профессиональная позиция. В нём, к сожалению, заложены основания для негативной реакции в обществе на важнейшую инициативу. К работе над такими знаковыми документами как итоговая «Декларация» «Всемирного Русского Народного Собора» необходимо привлекать более широкое содружество православных мыслителей.

Виктор Аксючиц, философ, член Политического Совета партия "Родина"

Русское национальное самосознание

Русское национальное самосознание включает в себя совокупность взглядов, оценок, мнений и отношений, выражающих содержание, уровень и особенности представлений русских о своей истории, современном состоянии и перспективах своего развития, а также о месте русской нации среди аналогичных общностей и характере взаимоотношений с ними; включает рациональные (собственное осознание своей принадлежности к русской нации) и эмоциональные (подчас неосознаваемое сопереживание своего единства с другими представителями русского народа) компоненты.

Генезис русского национального самосознания представляет собой длительный исторический процесс, многоуровневый и весьма неравномерный по своему развитию. Развитие самосознания русских как народности можно проследить по тому, как изменялось употребление понятий "Русь", "русская земля", "русский", отражающих представление об общности этнической и территориальной. В эпоху Древнерусского государства они имели как широкое значение - относились ко всем входящим в это государство землям, так и узкое - применялись только по отношению к Киевской и Черниговской землям. Такие названия, как "Великая Русь", применительно к землям, населенным русскими, "Малая Русь" - украинским и "Белая Русь" - к белорусским, появились еще в XIV в., но более устойчивое значение получили к концу XV в.

Можно сказать, что к концу XVII в. в основном завершилось становление русского этноса, хотя в отдельных районах страны длительное время сохранялись (и еще сохраняются) различные этнографические группы (поморы, казаки и др.) со специфическим жизненным укладом. В XVIII-XIX вв. постепенно формируется русская нация. Реформы 60-х гг. XIX в. дали сильный толчок развитию капитализма в России. Во второй половине XIX в. русские стали буржуазной нацией.

Мощными факторами роста национального самосознания послужили свержение монгольского ига, освободительная война против польско-шведских интервентов в начале XVII в., реформы и государственная деятельность Петра I, война 1812 г. против наполеоновского нашествия и другие историческиесобытия.

На протяжении длительного исторического периода складывались базисные характеристики русского сознания. При анализе его основных элементов можно выделить три ведущих принципа русского миросозерцания:

1)​ религиозный характер идеологии;

3)​ этническая доминанта.

По-видимому, до 1917 г. они являлись определяющими элементами русского этнического самосознания. В дальнейшем эти принципы были в значительной степени ослаблены, хотя, вероятно, не исчезли и в наши дни.

Однако сегодня ситуация сложнее, чем в начале XVII, XIX или XX вв. Хотя нет прямой, открытой оккупации российской территории, как в Смутное время или во время наполеоновского нашествия, но существует угроза превращения России в колонию и сырьевой придаток западных держав. Это не может не отразиться на состоянии национального самосознания русского народа.

Среди факторов, воздействующих на развитие русского национального самосознания, можно отметить следующие. Прежде всего, это угроза территориальной целостности России, попытки ее расчленения. Наблюдаются явные признаки деформации русского языка и культурной жизни. Это связано с засорением языка иностранными словами и проникновением в быт западных, часто американских обычаев и традиций. Менталитету русского народа присущи коллективизм, общинность в труде и отдыхе. Однако в последние годы в общественное сознание усиленно внедряется мысль о приоритете индивидуального, личностных ценностей над общественными. В русском обществе всегда осуждались неправедные пути получения богатства, и была очень популярна мысль о необходимости делиться своим богатством с малоимущими.

Следует отметить, что за годы советской власти национальное самосознание русских постоянно подавлялось, и все делалось для того, чтобы росло и крепло национальное самосознание нерусских народов. По причине якобы преодоления и недопущения проявлений русского шовинизма и имперских амбиций русских замалчивалась выдающаяся роль русского народа в создании и укреплении СССР, в достижениях экономики, науки, образования, культуры, в победе над фашизмом в Великой Отечественной войне, в бескорыстной помощи всем народам многонациональной страны. Большие и явные льготы и преимущества предоставлялись нерусским нациям и народностям за счет и в ущерб интересов русского этноса. В результате этого стали замедляться темпы развития и успехи областей и краев России с русским населением в экономике, социальной, культурно-образовательной, бытовой сферах и др. Все это не могло не сказаться на состоянии русского национального самосознания. В нем стали проявляться нотки задавленности, ущемленности, ущербности, в сознании русских невольно возникало ощущение "второсортности", бесперспективности, особенно среди жителей в национальных республиках.

С 70-х гг. XX в. начался отток русских из союзных республик. Русские так или иначе стали выталкиваться, вытесняться, они почувствовали свою незащищенность, брошенность, ненужность. И это касалось самого многочисленного государствообразующего системообразующего этноса СССР! Можно сказать, что с 1970-х гг. стало значительно ослабевать русское национальное самосознание. С 1990-х гг. определенные черты сознания в той или иной степени подвергаются деформации или разрушению. Однако в самые последние годы набирает силу другая тенденция - подъем и укрепление русского националь-ного самосознания, активизация патриотических настроений, стремление отстаивать национальные интересы.