Вячеслав ЛАШКУЛ

Служба внешней разведки РФ рассекретила по истечении срока давности некоторые уникальные документы, посвященные своему наиболее закрытому направлению — нелегальному. На основании их в московском издательстве "ОЛМА-ПРЕСС" выпущена захватывающая книга "Нелегалы", авторы которой — профессиональные разведчики Владимир Антонов и Владимир Карпов.

О нелегалах ходят легенды. Сами они конкретным содержанием своей деятельности ни с кем не делятся. Такова у них святая обязанность перед государством. Их подлинные имена знает лишь крайне ограниченный круг коллег. Работа разведчиков такой категории связана с чрезвычайным риском, поэтому к использованию их прибегают, как правило, государства, уверенные в своих силах. К примеру, в разные времена это были Великобритания и Япония, Израиль, Германия, Китай. Книга В.Антонова и В.Карпова повествует о некогда глубоко законспирированных разведчиках-нелегалах Советского Союза.

Целые десятилетия завеса тайны окружала личность на редкость одаренного человека, которого даже товарищи по разведке знали лишь под оперативным псевдонимом "Стефан". А наиболее близкие к его служебным делам величали Стефаном Лангом. Первые официальные упоминания о нем появились в связи с рассекречиванием некоторых участников созданной им группы наиболее ценных источников, получившей название "Кембриджской пятерки". Теперь известно, кто они. Это высокопоставленный сотрудник английской разведки, ставший ее представителем при Центральном разведывательном управлении США, Ким Филби. Антони Блант во время Второй мировой войны служил в контрразведке Великобритании. Джон Кернкросс работал в британской дешифровальной службе, а затем координировал деятельность английской разведки в Югославии. Англичане Дональд Маклейн и Гай Берджес занимали высокие посты в дипломатическом ведомстве страны.

Бывший директор ЦРУ Аллен Даллес назвал "Кембриджскую пятерку" "самой сильной разведывательной группой времен Второй мировой войны". Чем было вызвано ее появление? После прихода Гитлера к власти при нарастающем стремлении его к мировому господству разведки мира искали возможности для своей результативной деятельности в сопредельных с Германией государствах. В этом плане для советской разведки того времени большой интерес представляла Великобритания. Британские спецслужбы, отличавшиеся многовековой настороженностью к великой России, вскоре после краха походов Антанты установили особенно жесткий контрразведывательный режим в отношении официальных советских представителей. За сотрудниками совучреждений в Лондоне велась интенсивная слежка. Их телефоны постоянно прослушивались. Контролировалась вся почтовая корреспонденция. В этой обстановке Москва приняла решение об активизации нелегальной разведывательной деятельности в Великобритании.

Именно тогда расцвел талант "Стефана", который сделал главную ставку на приобретение перспективной агентуры. Будучи натурой притягательной, он к тому же свободно владел немецким (родным), английским, итальянским и французским языками. Кстати, "Стефан" был не только талантливым психологом, но и способным изобретателем. Находясь в Лондоне, он запатентовал шесть изобретений, включая тренажер для обучения пилотов.

После нападения гитлеровской Германии на СССР руководство советской разведки приняло решение о переброске "Стефана" на нелегальную работу в Аргентину, поддерживавшую в то время политические и экономические отношения с Берлином. Маршрут был проложен по Северному морскому пути, а затем — через Исландию и США. Но вскоре после выхода разведывательной группы Ланга на судне "Донбасс" из становища Белужья Губа, что на Новой Земле, этот транспорт был потоплен немецким крейсером. Среди погибших был и "Стефан", подлинная фамилия которого — Арнольд Дейч.

Выдающиеся нелегалы, чьи имена жизни теперь тоже рассекречены, — Михаил и Галина Федоровы. После 15 лет работы за границей в особых условиях они благополучно возвратились в Россию. Теперь Галя (оперативный псевдоним "Жанна") признается:

— На работу в разведку я пошла сознательно, с полным пониманием значения этой службы для государства и той ответственности, которую приняла на себя. Отличительная черта разведчика-нелегала — жесткий самоконтроль: час за часом, день за днем, бодрствует он или спит. Малейшая ошибка или опрометчивый шаг могут обернуться непоправимыми последствиями. Но ни в то время, ни в последующем у меня не возникало ни малейших колебаний или запоздалых сомнений в правильности избранного в молодости пути. Я счастлива оттого, что разведка стала делом всей моей жизни.

За долгие годы нелегальной работы Галине и ее супругу Михаилу, известному некогда как "Сеп" (он подписывал телеграммы в Центр этим именем), удалось сделать очень многое. Они обеспечивали бесперебойную связь с Москвой, подбирали места для тайников и проводили операции по закладке и изъятию материалов. Изучали людей и делали вербовки, занимались восстановлением связи с агентурой в различных странах Западной Европы. И, конечно же, собирали информацию по широкому спектру проблем, а также проводили встречи с агентурой и передавали данные от нее в Центр. О напряженном ритме их работы свидетельствуют такие цифры: разведчиками проведено более 300 конспиративных встреч, состоялось более 200 радиосеансов с Москвой.

По другим засекреченным каналам в Центр было передано более 400 важных материалов. Проходившая через руки разведчиков информация в основном касалась различных сторон деятельности Североатлантического блока, в частности его военной организации. К примеру, о планах превентивного использования ядерного оружия против СССР, способах его доставки к конкретным целям на советской территории, штабных войсковых учениях НАТО с максимальным приближением к боевой обстановке. Обо всем этом "Сеп" и "Жанна" достоверно и оперативно информировали Москву.

Повествование о рассекреченных нелегалах было бы несколько неполным без рассказа о чете разведчиков Филоненко — Анне и Михаиле. Долгое время широкой общественности о них, естественно, ничего не было известно, хотя Аня (ее девичья фамилия — Камаева) уже стала прототипом радистки Кэт из популярного многосерийного телевизионного фильма "Семнадцать мгновений весны". Исполнителю роли Штирлица Вячеславу Тихонову удалось встретиться с ней при жизни. Как и режиссеру Татьяне Лиозновой. Они засиживались у супругов Филоненко часами. Завороженные историями нелегалов, оставались у них далеко за полночь. Их интересовали переживания разведчиков, психология западного обывателя и, конечно же, детали быта. Эта творческая дружба продолжалась вплоть до кончины разведчиков. Рассказывать о многих конкретных делах их и поныне не пришло время. Но о некоторых этапах биографии Анны Филоненко (Камаевой) упомянуть можно.

Перед ней открывалась дорога в жизнь, о которой увлекательно повествовал перед войной романтический фильм "Светлый путь". Коллектив московской ткацкой фабрики "Красная Роза" выдвинул Аню кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР. Ей прочили успешную руководящую работу. Увы, судьба распорядилась по-иному. Избирком отвел ее кандидатуру, поскольку Аннушке не исполнилось еще 18 лет. Она трудилась ткачихой на фабрике, пока ее незаурядные качества не приметила разведка. Аня овладела стрельбой из различных видов оружия (включая пулемет), изучала иностранные языки. Успешно постигла финский, испанский и польский. Кто знает, как бы повернулась ее судьба, но грянула Великая Отечественная война. Когда гитлеровские войска нацелились на взятие Москвы, чекисты подготовили специальный план на случай захвата столицы оккупантами. Они исходили из того, что после возможного взятия Москвы Гитлер и другие руководители Третьего рейха не преминут лично поучаствовать в приуроченных к этому "торжествах". Учитывая, что это могло состояться только в двух местах — в Кремле или в Большом театре, — Анне Камаевой отводилась опаснейшая роль — совершить покушение на самого Гитлера.

Шансов уцелеть при этом у разведчицы не было. К счастью, Москва выстояла.

После окончания Великой Отечественной войны супруги Филоненко были направлены в Латинскую Америку. Там Михаилу удалось проникнуть даже в окружение президента Бразилии и парагвайского диктатора Стресснера. В результате четко налаженной разведывательной работы от нелегалов регулярно поступала исключительной важности разведывательная информация.

Впоследствии они благополучно возвратились на Родину.

Им повезло. А ведь даже в мирное время разведчики-нелегалы не застрахованы от провалов и арестов. Так, ставший теперь легендой Рудольф Абель был арестован в США из-за предательства спившегося сотрудника нелегальной резидентуры Р.Хейханена. Абель мужественно вел себя пять лет в американской тюрьме и был впоследствии обменен в Берлине на американского летчика-разведчика Ф.Пауэрса.

Предательство ублюдка О.Гордиевского привело к аресту аргентинской тайной полицией нелегалов Майоровых — Вадима и Ларисы. Они были выданы ЦРУ и незамедлительно вывезены в Соединенные Штаты. Позднее им чудом удалось совершить побег и возвратиться в Советский Союз.

Какими же качествами надобно обладать, чтобы попасть на стезю столь сложной и ответственной деятельности, как разведчик-нелегал? На этот вопрос нашего корреспондента ответил генерал-майор в отставке Юрий Дроздов. 12 лет он руководил нелегальной разведкой СССР и лично участвовал в операции по обмену Рудольфа Абеля:

— Таким разведчиком может стать далеко не каждый. Эта профессия требует от кандидата высокоразвитого интеллекта (мышления, памяти, интуиции), эмоциональной устойчивости и сильной воли, которые позволяли бы сохранять крепость духа в стрессовых ситуациях и переносить без ущерба для здоровья постоянное психическое напряжение. Разумеется, необходимо в совершенстве владеть иностранными языками. И важно быть Человеком с большой буквы: любить Родину, благородное дело, которому служишь больше, чем самому себе и собственной персоне. Иными словами — видеть личное счастье в служении людям, Отечеству!

А бывший руководитель Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес в своей книге «Искусство разведки» сокрушался по поводу того, что американское секретное ведомство не имеет таких разведчиков, как Рудольф Абель (Вильям Генрихович Фишер): «Всё, что Абель делал, он совершал по убеждению, а не за деньги. Я бы хотел, чтобы мы имели трёх-четырёх человек, таких как Абель, в Москве».

В рядах советской разведки, к счастью, был целый ряд разведчиков класса Абеля. Они были скромными, незаметными людьми, которые в тяжелейших условиях «холодной войны» в глубоком подполье делали всё возможное, чтобы «холодная война» не превратилась в «горячую». Среди «бойцов незримого фронта» достойное место занимают и супруги-нелегалы Михаил и Анна Филоненко.

Долгое время эти разведчики-нелегалы оставались «в тени» и широкая общественность ничего о них не знала, хотя Анна являлась прототипом радистки Кэт из замечательного многосерийного телевизионного фильма «Семнадцать мгновений весны».

Анна Камаева (по мужу — Филоненко) родилась 28 ноября 1918 года в подмосковной деревушке Татгацево в многодетной крестьянской семье. Окончила семилетнюю школу, затем училась в фабрично-заводском училище, где она постигла тайны ткацкого мастерства.

В 1935 году 16-летняя девушка поступает на работу на московскую ткацкую фабрику «Красная роза», выпускавшую шёлковые ткани.

Вскоре Анна Камаева становится стахановкой, обслуживает сразу дюжину станков.

Перед ней открывалась дорога в жизнь, о которой рассказывалось в популярном кинофильме того времени под названием «Светлый путь»: коллектив ткацкой фабрики «Красная роза» выдвинул А. Камаеву кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, её прочили на руководящую работу. Однако судьба распорядилась по-иному. Избирком отвёл её кандидатуру, поскольку Анне не исполнилось ещё 18 лет. И она продолжила трудился ткачихой на той же фабрике.

Крутой поворот в жизни Анны произошёл в конце 1938 года, когда по комсомольской путёвке 20-летняя девушка была направлена на работу в Иностранный отдел (ИНО) — внешнюю разведку.

За время массовых репрессий 30-х годов среди сотрудников органов госбезопасности сильно пострадала и внешняя разведка. К 1938 году примерно половина личного состава советской разведки была репрессирована: десятки сотрудников центрального и периферийных аппаратов ИНО были арестованы и расстреляны. В результате внешняя разведка органов госбезопасности была крайне ослаблена, в некоторых её резидентурах оставалось всего один-два оперработника, другие резидентуры вообще закрылись. Репрессиями была перечёркнута большая организационная работа по созданию за границей нелегального аппарата.

В 1938 году Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос об улучшении работы внешней разведки. Было принято решение об укреплении и расширении её штатов. Учитывая острую нехватку кадров в разведке, было решено создать Школу особого назначения (ШОН) НКВД для централизованной подготовки разведывательных кадров.

Так в октябре 1938 года Анна Камаева стала слушателем ШОН. Как потом она вспоминала, началась напряженная и увлекательная учёба. Она овладела радиоделом, тренировалась в стрельбе из пистолета, автомата, усиленно изучала иностранные языки — финский, испанский, польский. По окончании ШОН в 1939 году Анна была зачислена во внешнюю разведку. Она вела оперативные дела разведчиков-нелегалов, работавших в странах Европы.

С первых дней Великой Отечественной войны Анну Камаеву включили в состав Группы особых заданий при наркоме внутренних дел. Этой группой, фактически являвшейся «параллельной» разведкой и подчинявшейся непосредственно наркому, попеременно руководил Яков Серебрянский, Сергей Шпигельглас и Наум Эйтингон. Для выполнения заданий группой было создано за рубежом 12 нелегальных резидентур. В 1940 году группа Эйтингона, в частности, осуществила операцию «Утка» по физическому устранению Льва Троцкого.

Следует отметить, что у всех руководителей Группы особых заданий судьба оказалась трагической. Так, в 1938 году был арестован и приговорён к расстрелу Яков Серебрянский. Только с началом войны он по ходатайству начальника 4-го управления НКВД Павла Судоплатова был освобождён из тюрьмы и восстановлен в прежней должности. В августе 1953 года после расстрела Л. Берии Я. Серебрянский вновь был арестован и умер на допросе в прокуратуре в 1956 году.

В ноябре того же года был арестован первый руководитель Группы особых заданий С.М. Шпигельглас. Судом был приговорён к «вышке» и в январе 1941 года расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.

Эйтингон, руководивший операцией «Утка», в период войны являлся заместителем генерала П. Судоплатова, будет арестован в 1951 году как участник «сионистского заговора». Затем егои освободили, а в 1953 году вновь арестовали, на этот раз — по «делу Берии».

Из тюремного заключения его освободили только лишь в 1964 году. Он станет работать старшим редактором издательства «Иностранная литератур».

Между тем осенью 1941 года обстановка на фронте стала приобретать критический характер. В ноябре танки Гудериана вплотную подошли к Москве, началась эвакуация правительственных учреждений в Куйбышев. В Москве было введено осадное положение. Для поднятия духа в германских войсках вовсю раздавались приглашения для участия в параде на Красной площади.

Чекисты приступили к подготовке и реализации диверсионного плана на случай взятия гитлеровскими войсками Москвы. Они исходили из того, что в этом случае Гитлер и другие руководители Третьего рейха непременно примут участие в намеченных «торжествах». Такие мероприятия могли состояться в двух местах — в Кремле или Большом театре.

Практической боевой подготовкой чекистов руководил Яков Серебрянский. В условиях абсолютной секретности создавались диверсионные группы, часть разведчиков и контрразведчиков перешла на нелегальное положение. Сотрудники госбезопасности минировали штольни и подземные тоннели глубокого залегания в центральной части Москвы, израсходовав для этого несколько вагонов со взрывчаткой. Мины были заложены и в Кремле и под Большим театром. Анне Камаевой по личному указанию Л. Берии отводилась ключевая роль — осуществить покушение на самого Гитлера. Отрабатывались различные варианты выполнения, однако все они однозначно показывали, что шансов уцелеть у разведчицы не имелось.

Но, к счастью, этот план так и остался на бумаге. Москва выстояла. Западному фронту под командованием генерала армии Жукова удалось остановить, а затем отбросить гитлеровских захватчико на несколько сот километров от столицы. В тот период Анна находилась во вражеском тылу в своём родном Подмосковье по линии 4-го управления НКВД. Как отмечалось в рапорте командира Отдельной мотострелковой бригады особого назначения полковника Гриднева, «Камаевой предстояло принять участие в проведении специальных крупномасштабных диверсионных акций против немецко-фашистских войск на ближних подступах к Москве».

В ноябре 1941 года, в разгар битвы за Москву, Анна была приглашена в штаб командующего Западным фронтом Г.К. Жукова. В приёмной она встретилась со своим будущим мужем Михаилом Филоненко. Здесь он находился, чтобы получить из рук полководца орден за руководство отрядом разведчиков, совершивших рейд по тылам врага. Коща Михаил, раскрасневшийся от гордости и смущения, вышел из кабинета Г.К. Жукова, он поймал на себе любопытный взгляд Анны, сидевшей на большом кожаном диване. Разглядев петлицы на её гимнастёрке, он подумал: «Какая хорошенькая, и работаем мы в одном ведомстве — Наркомате внутренних дел».

Ещё во время учёбы в школе, а затем и в институте преподаватели предсказывали Михаилу, что своё истинное призвание он найдёт на поприще точных наук. А известные шахматисты не сомневались, что он станет гроссмейстером с мировым именем.

Однако судьба распорядилась иначе: после института он пошёл во внешнюю разведку органов госбезопасности. Во время войны Михаил, как и Анна, служил в 4-м управлении НКВД, которое занималось организацией и проведением разведывательнодиверсионных операций в тылу противника. В приёмной генерала Жукова состоялось его первое свидание с Анной Камаевой. Но их дороги тут же разошлись на долгие месяцы. Анна стала радисткой в одном из партизанских отрядов, действовавших в Подмосковье, а Михаила назначили комиссаром в партизанский отряд, который сражался в глубоком тылу врага.

Воевал Михаил в Украине. В оккупированном нацистами Киеве руководил разведывательно-диверсионной группой. Благодаря добытым Михаилом сведениям об обстановке на правобережье Днепра командованию Красной армии удалось подыскать оптимальные участки для форсирования реки нашими частями в ноябре 1943 года. Михаил хорошо знал о партизанских отрядах Ковпака, Фёдорова и Медведева. При выполнении диверсионной операции в Польше Михаил был тяжело ранен. Врачам удалось спасти жизнь отважного разведчика, однако он стал инвалидом второй группы. Из военного госпиталя разведчик вышел с тросточкой, с которой уже не расставался всю жизнь.

С Анной он вновь встретился только после войны. А пока она воевала в партизанском отряде. Когда непосредственная угроза захвата Москвы миновала, Анна была отозвана в столицу и стала вновь работать в центральном аппарате 4-го управления НКВД. С июля по декабрь 1942 года девушка училась в Свердловской школе НКВД, а затем была направлена на курсы иностранных языков при Высшей школе НКВД СССР в Москве. Здесь она совершенствовала знание испанского, изучала португальский и чешский языки. Руководство разведки планировало использовать её на нелегальной работе за рубежом.

В октябре 1944 года Анна была направлена в нелегальную резидентуру в Мексику, где вместе с другими разведчиками готовилась к проведению дерзкой операции по освобождению из тюрьмы Рамона Меркадера, который ликвидировал Льва Троцкого и был осуждён на 20 лет тюремного заключения. Вместе с товарищами по резидентуре она разрабатывала план нападения на тюрьму. Однако в последний момент операция была отменена. В 1946 году Анна возвратилась в Москву. А Рамон Меркадер вышел из тюрьмы в 1960 году и стал Героем Советского Союза.

После войны Анна и Михаил поженились. Руководство решило направить их на учёбу в Высшую разведывательную школу (или, как её ещё называли, Школу № 101), готовившую кадры для внешней разведки. В течение трёх лет продолжалась напряжённая подготовка будущих нелегалов к работе в Латинской Америке. С октября 1948 года по август 1964 года они совершали регулярные поездки в различные страны этого региона под видом иностранных граждан. Одновременно их сын обучался испанскому языку. По решению руководства нелегальной разведки он должен был выехать за рубеж вместе с родителями в соответствии с разработанной для них легендой-биографией. Павлик был способным мальчиком, и испанский давался ему хорошо.

«Обкатка» разведчиков-нелегалов до их направления в долгосрочную командировку проходила в сложных условиях. Перед переброской в Латинскую Америку они для начала должны были, выдавая себя за «беженцев» из Чехословакии, легализоваться в Шанхае, где после войны осело много европейцев. В ноябре 1951 года супругам Филоненко вместе с четырёхлетним сыном пришлось переходить советскую границу по пояс в снегу. В то время Анна была снова беременна. Впрочем, до Харбина, где прошёл первый и наиболее опасный этап их легализации, они добрались вполне благополучно. Здесь у них родилась дочь. По легенде, «беженцы из Чехословакии» были ревностными католиками, поэтому, в соответствии с традициями Европы, новорождённую окрестили в местном католическом соборе.

Путь в Латинскую Америку занял несколько лет. Из Харбина супруги перебрались в крупнейший портовый и промышленный центр Китая — Шанхай. Здесь с давних пор обосновалась обширная европейская колония, насчитывавшая до миллиона человек. Европейцы проживали в отдельных кварталах, называемых сеттельмены. Эти кварталы пользовались экстерриториальностью и управлялись иностранными консулами — британским, французским, португальским и американским. С победой народной революции в Китае все привилегии иностранцев в этой стране были аннулированы. Начался отток европейцев из материкового Китая.

Накануне отъезда в промежуточную командировку, которая должна была стать испытанием прочности их легенды, надёжности документов, супругов Филоненко принял министр иностранных дел В.М. Молотов, который в то время одновременно возглавлял и Комитет информации, объединивший под своей крышей военную и политическую разведки.

В.М. Молотов не спеша прохаживался вдоль кабинета, окидывая взглядом огромную политическую карту мира. «Мы, советское руководство, придаём исключительную важность вашей предстоящей миссии»,— сказал министр, напутствуя разведчиков. Он добавил, что проникновение в высшие правительственные и военные эшелоны власти ряда ведущих латиноамериканских стран должно стать трамплином в организации масштабной агентурно-оперативной работы разведки на территории Соединенных Штатов.

Такое напутствие министра не было, разумеется, случайным. После окончания Второй мировой войны пути бывших союзников по антигитлеровской коалиции кардинально разошлись. США, применившие в 1945 году атомную бомбу против уже поверженной Японии, стали считать себя хозяевами мира и открыто готовили ядерную войну против СССР. Курс на военную конфронтацию с СССР был откровенно провозглашён в знаменитой речи отставного премьер-министра Англии У. Черчилля, с которой он выступил в американском городке Фултоне 5 марта 1946 года. Запад отгородился от СССР и других стран народной демократии «железным занавесом», ввёл ограничения на свободное перемещение дипломатов с Востока, обмен учёными, спортсменами, профсоюзными делегациями.

Вместе с тем в результате предательства агента-групповода резидентуры советской разведки в США Элизабет Бентли работа в этой стране в послевоенный период была осложнена. В 1948 году были закрыты советские генконсульства и другие представительства СССР в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Нью-Йорке.

В сентябре 1950 года в США был принят закон о внутренней безопасности (закон Маккарена—Вуда), по которому срок тюремногозаключения за шпионаж в мирное время был увеличен до десяти лет. В соответствии с этим законом десять миллионов американцев — государственных чиновников и сотрудников частных фирм — подверглись проверке на лояльность. В конгрессе США была создана пресловутая комиссия сенатора Маккарти по расследованию антиамериканской деятельности, жертвами которой стало более ста тысяч человек.

Антисоветская истерия ещё больше усилилась после того, как 29 августа 1949 года в Советском Союзе было проведено испытание атомной бомбы. Власти США были настолько напуганы наступившим концом своей монополии на это смертоносное оружие, что объявили об этом событии только спустя две недели, инспирировав предварительно специальный запрос журналистов. В результате проведённого расследования ФБР США пришло к выводу, что американские атомные секреты Советскому Союзу выдал английский учёный-пацифист Клаус Фукс. К тому времени Фукс уже был в Англии. Американцы передали данные на Фукса англичанам. В Англии Фукс был осуждён на 14 лет тюремного заключения, хотя к моменту ареста Фукса ни англичане, ни американцы не имели никаких конкретных данных для предъявления ему обвинения. До момента, когда Фукс сам признался, никто ничего толком не мог доказать.

2 февраля 1950 года К. Фукс был арестован, и ему было предъявлено официальное обвинение. Американские власти просили правительство Великобритании о выдаче Фукса, но английские власти отказались.

24 июня 1959 года, после девяти с половиной лет заключения, за примерное поведение Фукс был освобождён. Он сразу же направился в Восточный Берлин, хотя имел много предложений от университетов Англии, Канады и ФРГ. В ГДР он и прожил до последних своих дней.

В результате предательства Э. Бентли советская агентурная сеть в США была разрушена и её пришлось создавать заново. Для решения этой задачи в 1949 году в США прибыл разведчик-нелегал В.Г. Фишер, ставший затем известным как Р. Абель. Нелегалам Филоненко было поручено работать параллельно с ним в Латинской Америке. Совершив предварительно несколько поездок в ряд латиноамериканских стран с целью закрепления легенды-биографии и проверки документов, в январе 1955 года они выехали в Бразилию, где Михаилу Ивановичу, выдававшему себя за бизнесмена, предстояло заниматься коммерческой деятельностью.На плечи Анны Фёдоровны легли заботы по выполнению оперативно-технических задач — обеспечение сохранности секретных документов, «страховка» мужа при его выходах на встречи в городе. Поначалу всё вроде бы шло неплохо, однако первая попытка Михаила стать бизнесменом провалилась. Созданная им коммерческая фирма разорилась: сказалась неопытность в делах подобного рода.

Впрочем, для Бразилии того времени это не было чем-то необычным: годы благополучной экономической конъюнктуры сменились годами затяжной депрессии. Ежедневно в стране разорялось несколько десятков больших и малых фирм. «Было время, когда опускались руки, казалось, что лучше всё бросить», — вспоминала Анна Фёдоровна. Но даже первый печальный опыт предпринимательства принёс разведчикам пользу. Михаилу несколько раз удалось удачно сыграть на бирже. Заработанных денег с лихвой хватило, чтобы открыть новую фирму и начать коммерческую деятельность с чистого листа. Постепенно бизнес Михаила стал приносить ощутимые дивиденды, и коммерческие дела резко пошли в гору.

Через год Михаил уже завоевал репутацию серьёзного и преуспевающего бизнесмена, часто ездил по континенту, заводил связи среди крупных чиновников, представителей военной и аристократической элиты Латинской Америки, в деловых кругах.

Когда их легализация в Новом Свете закончилась, супруги Филоненко приступили к выполнению разведывательных заданий Центра.

Главной задачей разведчиков было выявление реальных планов США в отношении нашей страны, особенно — военнополитических. В Латинской Америке получить такую информацию было легче, чем в самих Соединенных Штатах: Вашингтон делился с партнёрами из Западного полушария своими планами, имея в виду их использование в будущей войне против СССР.

4 сентября 1945 года Объединенный разведывательный комитет объединенного комитета начальников штабов США составил меморандум для президента Гарри Трумэна, в котором в предполагаемой войне против СССР намечалось двадцать целей для нанесения по ним атомных ударов. Этот план не был реализован, поскольку тогда Соединенные Штаты к крупномасштабной войне против нашей страны ещё не были готовы.

В 1946 году разрабатывается новый уточненный план «Бройдер». А в 1948 году на свет появится сразу целая серия планов войны против СССР: «Граббер», «Эразер», «Даблстар», «Лафмин», «Интермеццо», «Флитвуд», «Сиззл».

Следующий, 1949 год ознаменовался принятием новых планов тотального уничтожения нашей страны: «Дротшоп» и «Оффтэкл». Так Вашингтон реагировал на появление атомного оружия в СССР. Планам ядерного нападения США на СССР и страны народной демократии специально давались бессмысленные наименования, дабы «ввести противника в заблуждение». И каждый план, каждая разработка сценария мировой катастрофы лишь увеличивала число целей для ядерных бомбардировок. Сейчас можно с полной уверенностью утверждать, что мир был спасён от ядерной катастрофы только потому, что СССР, еще не оправившись от страшных разрушений войны, смог мобилизовать все силы и создать собственное атомное оружие, а в 70-е годы — достичь ядерного паритета с Соединенными Штатами.

Важное место в деятельности разведчиков-нелегалов занимало освещение политики США и их союзников на международной арене. Накануне каждой сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций на стол советской делегации ложились документы, содержавшие подробную информацию о позиции основных стран мирового сообщества. Эти документы добывали нелегалы Филоненко.

Анна Фёдоровна была надёжной подругой и помощницей мужа. Во время частого осложнения обстановки в стране, в которой военные перевороты не были редкостью, она проявляла выдержку и самообладание. Этому способствовало и прочное положение нелегалов на континенте. Михаилу Ивановичу удалось проникнуть в окружение президента Бразилии, завязать знакомство со многими министрами правительства страны, которых он часто приглашал на обеды к себе на виллу.

Михаил подружился даже с парагвайским диктатором Стресснером. Будучи в прошлом офицером германского вермахта и знатоком стрелкового оружия, хозяин Парагвая однажды увидел, как метко стреляет элегантный коммерсант, и пришёл в неописуемый восторг. В дальнейшем он неоднократно приглашал Михаила поохотиться на крокодилов. В беседах с разведчиком был предельно откровенен. Подобной «чести» удостаивались лишь избранные.

В результате хорошо налаженной разведывательной работы от нелегалов регулярно поступала актуальная политическая информация. Вскоре в семье родился ещё один ребёнок, сын Ваня.

Но не всё всегда бывает гладко. Уже в Москве они вспоминали такой случай. На помощь супругам, воспитывающим троих детей, Центр прислал молодого сотрудника. Встреча с ним состоялась в небольшом ресторане. Не успев ещё сообщить Михаилу Ивановичу указания Центра, этот работник принялся активно пробовать горячительные напитки, затем заказал оркестру популярную танцевальную мелодию, стал её напевать, приплясывать на танцевальном пятаке и тем самым привлекать внимание окружающих.

Такое поведение недопустимо для нелегального работника. По легенде, Михаил Иванович должен был познакомиться в ресторане с молодым, перспективным бизнесменом и установить с ним в дальнейшем партнерские отношения. Видя, что поведение посланца Центра выходит за все установленные для разведки рамки и грозит расшифровкой, Михаил Иванович поспешил доставить парня в гостиницу, в которой тот остановился, и направил в Центр телеграмму с просьбой срочно отозвать в Москву гуляку.

В 1957 году в Нью-Йорке был арестован разведчик-нелегал Вильям Фишер, назвавшийся при аресте Рудольфом Абелем, параллельно с которым работали супруги Филоненко. Во избежание их расшифровки и сохранения созданной ими агентурной сети, имевшей выходы на США, Центр принял решение изменить условия связи с разведчиками-нелегалами. Связь с Центром поддерживалась теперь только по радио. Разведчикам передали коротковолновую быстродействующую радиостанцию, «выстреливавшую» информацию за секунды. Анне Фёдоровне пришлось вспомнить свою военную специальность радистки.

В те годы спутниковой связи ещё не существовало. Поэтому в составе советской китобойной флотилии, ведущей промысел в водах Антарктики, под видом китобойного судна находился специальный корабль. Его мощный узел связи использовался в качестве усилителя и ретранслятора радиосигналов, поступавших от нелегалов. Это были годы «холодной войны», и информация, передаваемая разведчиками, носила тревожный характер: в Вашингтоне вовсю гремели военные барабаны.

В жизни разведчиков-нелегалов были и драматические моменты. Однажды Михаил Иванович отправился в деловую поездку по континенту. Вскоре по радио сообщили, что самолёт, на котором он должен был лететь, потерпел катастрофу. Можно представить себе состояние Анны Фёдоровны, услыхавшей сообщение по радио: вдова нелегала с тремя малолетними детьми на руках! К счастью, Михаил Иванович опоздал на рейс: до вылета самолёта он проводил встречу со своим источником информации и задержался.

Постоянные стрессовые ситуации, которых у разведчиков было немало, сказались на здоровье Михаила Ивановича. В начале 1960 года он перенес обширный инфаркт и работать с прежней нагрузкой уже не мог. В июле того же года Центр принял решение отозвать супругов-нелегалов на Родину. Домой они ехали с целым чемоданом денег. Это были партийные взносы, которые они аккуратно откладывали за границей, чтобы сдать в партийную кассу по возвращении в Москву. Агентурная сеть, созданная их усилиями, была передана на связь другому сотруднику нелегальной разведки и продолжала действовать ещё много лет.

Путь на родину занял много времени. Супруги с детьми переезжали из одной страны в другую, чтобы скрыть от контрразведки противника свой истинный маршрут. Наконец они добрались до Европы, а оттуда на поезде пересекли советскую границу. Они не смогли скрыть слёз радости и запели: «Широка страна моя одная...» А дети с изумлением слушали незнакомую им русскую речь, думая, наверное, что их родители сошли с ума.

Тогда старший сын Павел закричал: «Я всё понял: ведь вы — русские шпионы!» Видимо, в его памяти отложилось, как в не столь далёком 1951 году они пересекали китайскую границу, бредя по пояс в снегу. Впоследствии дети долго привыкали к новому дому, русскому языку и даже к своей настоящей фамилии.

После отдыха и лечения разведчики вернулись в строй. Их заслуги были отмечены высокими наградами Родины. Полковник М. Филоненко стал заместителем начальника отдела Управления нелегальной разведки. В том же отделе трудилась и Анна Фёдоровна, майор госбезопасности. За годы работы в разведке она была удостоена ордена Красной Звезды, награждена двумя медалями «За боевые заслуги», многими другими наградами, нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД» и «Почётный сотрудник госбезопасности». В 1963 году супруги Филоненко вышли в отставку.

В начале 70-х годов режиссёр Татьяна Лиознова приступила к съёмкам замечательного телесериала «Семнадцать мгновений весны». Для съёмки требовались опытные консультанты. Руководство тогдашнего КГБ выделило ей в помощь супругов Филоненко. Иногда Т. Лиознова, заворожённая историями нелегалов, засиживалась у них дома далеко за полночь. Её интересовали переживания разведчиков, психология западного обывателя, малейшие детали быта. Поэтому многие эпизоды этого замечательного фильма были подсказаны нелегалами Филоненко.

Например, сюжет с рождением ребёнка. Правда, Анна, в отличие от радистки Кэт, при родах дочери в Китае по-русски не кричала. Режиссёр ввела этот эпизод для усиления драматургии сюжета.

С нелегалами подружился и В. Тихонов, сыгравший в кинофильме роль Штирлица. Эта дружба продолжалась вплоть до кончины разведчиков. Хотя прототипами Штирлица в повести были предвоенный агент внешней разведки немец Вилли Леман, он же «Брайтенбах», и ряд других сотрудников внешней разведки КГБ СССР, Вячеслав Тихонов, создавший убедительный образ советского разведчика-нелегала, многое позаимствовал у нелегала Михаила Ивановича.

О таких замечательных людях, как разведчики Филоненко, мы узнаём, как правило, только после их кончины, да и то не всегда. Михаил Иванович скончался в 1982 году. Анна Фёдоровна, ставшая прототипом радистки Кэт, пережила мужа на 16 лет и скончалась в 1998 году. После смерти разведчиков Служба внешней разведки рассекретила их имена. В российской прессе появились публикации, раскрывающие некоторые эпизоды их боевой биографии. Однако о многих конкретных делах этих сотрудников внешней разведки рассказывать пока ещё не настало время.

Разведчики-нелегалы Михаил и Анна филоненко

Известный американский писатель, автор книги «Тайная война», писал: «Абель - редкий тип личности… Его идеалом было знание. Мы можем только сожалеть, что такой удивительный человек вышел не из рядов разведки Соединенных Штатов». А бывший руководитель Центрального разведывательного управления США Аллен Даллес в своей книге «Искусство разведки» сокрушался по поводу того, что американское секретное ведомство не имеет таких разведчиков, как Рудольф Абель (Вильям Генрихович Фишер): «Всё, что Абель делал, он совершал по убеждению, а не за деньги. Я бы хотел, чтобы мы имели трёх-четырёх человек, таких как Абель, в Москве».

В рядах советской разведки, к счастью, был целый ряд разведчиков класса Абеля. Они были скромными, незаметными людьми, которые в тяжелейших условиях «холодной войны» в глубоком подполье делали всё возможное, чтобы «холодная война» не превратилась в «горячую». Среди «бойцов незримого фронта» достойное место занимают и супруги-нелегалы Михаил и Анна Филоненко.

Долгое время эти разведчики-нелегалы оставались «в тени» и широкая общественность ничего о них не знала, хотя Анна являлась прототипом радистки Кэт из замечательного многосерийного телевизионного фильма «Семнадцать мгновений весны».

Анна Камаева (по мужу - Филоненко) родилась 28 ноября 1918 года в подмосковной деревушке Татгацево в многодетной крестьянской семье. Окончила семилетнюю школу, затем училась в фабрично-заводском училище, где она постигла тайны ткацкого мастерства.

В 1935 году 16-летняя девушка поступает на работу на московскую ткацкую фабрику «Красная роза», выпускавшую шёлковые ткани.

Вскоре Анна Камаева становится стахановкой, обслуживает сразу дюжину станков.

Перед ней открывалась дорога в жизнь, о которой рассказывалось в популярном кинофильме того времени под названием «Светлый путь»: коллектив ткацкой фабрики «Красная роза» выдвинул А. Камаеву кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, её прочили на руководящую работу. Однако судьба распорядилась по-иному. Избирком отвёл её кандидатуру, поскольку Анне не исполнилось ещё 18 лет. И она продолжила трудился ткачихой на той же фабрике.

Крутой поворот в жизни Анны произошёл в конце 1938 года, когда по комсомольской путёвке 20-летняя девушка была направлена на работу в Иностранный отдел (ИНО) - внешнюю разведку.

За время массовых репрессий 30-х годов среди сотрудников органов госбезопасности сильно пострадала и внешняя разведка. К 1938 году примерно половина личного состава советской разведки была репрессирована: десятки сотрудников центрального и периферийных аппаратов ИНО были арестованы и расстреляны. В результате внешняя разведка органов госбезопасности была крайне ослаблена, в некоторых её резидентурах оставалось всего один-два оперработника, другие резидентуры вообще закрылись.

Репрессиями была перечёркнута большая организационная работа по созданию за границей нелегального аппарата.

В 1938 году Политбюро ЦК ВКП(б) рассмотрело вопрос об улучшении работы внешней разведки. Было принято решение об укреплении и расширении её штатов. Учитывая острую нехватку кадров в разведке, было решено создать Школу особого назначения (ШОН) НКВД для централизованной подготовки разведывательных кадров.

Так в октябре 1938 года Анна Камаева стала слушателем ШОН. Как потом она вспоминала, началась напряженная и увлекательная учёба. Она овладела радиоделом, тренировалась в стрельбе из пистолета, автомата, усиленно изучала иностранные языки - финский, испанский, польский. По окончании ШОН в 1939 году Анна была зачислена во внешнюю разведку. Она вела оперативные дела разведчиков-нелегалов, работавших в странах Европы.

С первых дней Великой Отечественной войны Анну Камаеву включили в состав Группы особых заданий при наркоме внутренних дел. Этой группой, фактически являвшейся «параллельной» разведкой и подчинявшейся непосредственно наркому, попеременно руководил Яков Серебрянский, Сергей Шпигельглас и Наум Эйтингон. Для выполнения заданий группой было создано за рубежом 12 нелегальных резидентур. В 1940 году группа Эйтингона, в частности, осуществила операцию «Утка» по физическому устранению Льва Троцкого.

Следует отметить, что у всех руководителей Группы особых заданий судьба оказалась трагической.

Так, в 1938 году был арестован и приговорён к расстрелу Яков Серебрянский. Только с началом войны он по ходатайству начальника 4-го управления НКВД Павла Судоплатова был освобождён из тюрьмы и восстановлен в прежней должности. В августе 1953 года после расстрела Л. Берии Я. Серебрянский вновь был арестован и умер на допросе в прокуратуре в 1956 году.

В ноябре того же года был арестован первый руководитель Группы особых заданий С. М. Шпигельглас. Судом был приговорён к «вышке» и в январе 1941 года расстрелян. Реабилитирован в 1956 году.

Эйтингон, руководивший операцией «Утка», в период войны являлся заместителем генерала П. Судоплатова, будет арестован в 1951 году как участник «сионистского заговора». Затем его освободили, а в 1953 году вновь арестовали, на этот раз - по «делу Берии».

Из тюремного заключения его освободили только лишь в 1964 году. Он станет работать старшим редактором издательства «Иностранная литератур».

Между тем осенью 1941 года обстановка на фронте стала приобретать критический характер. В ноябре танки Гудериана вплотную подошли к Москве, началась эвакуация правительственных учреждений в Куйбышев. В Москве было введено осадное положение. Для поднятия духа в германских войсках вовсю раздавались приглашения для участия в параде на Красной площади.

Чекисты приступили к подготовке и реализации диверсионного плана на случай взятия гитлеровскими войсками Москвы. Они исходили из того, что в этом случае Гитлер и другие руководители Третьего рейха непременно примут участие в намеченных «торжествах». Такие мероприятия могли состояться в двух местах - в Кремле или Большом театре.

Практической боевой подготовкой чекистов руководил Яков Серебрянский. В условиях абсолютной секретности создавались диверсионные группы, часть разведчиков и контрразведчиков перешла на нелегальное положение. Сотрудники госбезопасности минировали штольни и подземные тоннели глубокого залегания в центральной части Москвы, израсходовав для этого несколько вагонов со взрывчаткой. Мины были заложены и в Кремле и под Большим театром. Анне Камаевой по личному указанию Л. Берии отводилась ключевая роль - осуществить покушение на самого Гитлера. Отрабатывались различные варианты выполнения, однако все они однозначно показывали, что шансов уцелеть у разведчицы не имелось.

Но, к счастью, этот план так и остался на бумаге. Москва выстояла. Западному фронту под командованием генерала армии Жукова удалось остановить, а затем отбросить гитлеровских захватчиков на несколько сот километров от столицы. В тот период Анна находилась во вражеском тылу в своём родном Подмосковье по линии 4-го управления НКВД. Как отмечалось в рапорте командира Отдельной мотострелковой бригады особого назначения полковника Гриднева, «Камаевой предстояло принять участие в проведении специальных крупномасштабных диверсионных акций против немецко-фашистских войск на ближних подступах к Москве».

В ноябре 1941 года, в разгар битвы за Москву, Анна была приглашена в штаб командующего Западным фронтом Г. К. Жукова. В приёмной она встретилась со своим будущим мужем Михаилом Филоненко. Здесь он находился, чтобы получить из рук полководца орден за руководство отрядом разведчиков, совершивших рейд по тылам врага. Когда Михаил, раскрасневшийся от гордости и смущения, вышел из кабинета Г. К. Жукова, он поймал на себе любопытный взгляд Анны, сидевшей на большом кожаном диване. Разглядев петлицы на её гимнастёрке, он подумал: «Какая хорошенькая, и работаем мы в одном ведомстве - Наркомате внутренних дел».

Ещё во время учёбы в школе, а затем и в институте преподаватели предсказывали Михаилу, что своё истинное призвание он найдёт на поприще точных наук. А известные шахматисты не сомневались, что он станет гроссмейстером с мировым именем. Однако судьба распорядилась иначе: после института он пошёл во внешнюю разведку органов госбезопасности. Во время войны Михаил, как и Анна, служил в 4-м управлении НКВД, которое занималось организацией и проведением разведывательно-диверсионных операций в тылу противника. В приёмной генерала Жукова состоялось его первое свидание с Анной Камаевой. Но их дороги тут же разошлись на долгие месяцы. Анна стала радисткой в одном из партизанских отрядов, действовавших в Подмосковье, а Михаила назначили комиссаром в партизанский отряд, который сражался в глубоком тылу врага.

Воевал Михаил в Украине. В оккупированном нацистами Киеве руководил разведывательно-диверсионной группой. Благодаря добытым Михаилом сведениям об обстановке на правобережье Днепра командованию Красной армии удалось подыскать оптимальные участки для форсирования реки нашими частями в ноябре 1943 года. Михаил хорошо знал о партизанских отрядах Ковпака, Фёдорова и Медведева. При выполнении диверсионной операции в Польше Михаил был тяжело ранен. Врачам удалось спасти жизнь отважного разведчика, однако он стал инвалидом второй группы. Из военного госпиталя разведчик вышел с тросточкой, с которой уже не расставался всю жизнь.

С Анной он вновь встретился только после войны. А пока она воевала в партизанском отряде. Когда непосредственная угроза захвата Москвы миновала, Анна была отозвана в столицу и стала вновь работать в центральном аппарате 4-го управления НКВД. С июля по декабрь 1942 года девушка училась в Свердловской школе НКВД, а затем была направлена на курсы иностранных языков при Высшей школе НКВД СССР в Москве. Здесь она совершенствовала знание испанского, изучала португальский и чешский языки. Руководство разведки планировало использовать её на нелегальной работе за рубежом.

В октябре 1944 года Анна была направлена в нелегальную резидентуру в Мексику, где вместе с другими разведчиками готовилась к проведению дерзкой операции по освобождению из тюрьмы Рамона Меркадера, который ликвидировал Льва Троцкого и был осуждён на 20 лет тюремного заключения. Вместе с товарищами по резидентуре она разрабатывала план нападения на тюрьму. Однако в последний момент операция была отменена. В 1946 году Анна возвратилась в Москву. А Рамон Меркадер вышел из тюрьмы в 1960 году и стал Героем Советского Союза.

После войны Анна и Михаил поженились. Руководство решило направить их на учёбу в Высшую разведывательную школу (или, как её ещё называли, Школу № 101), готовившую кадры для внешней разведки. В течение трёх лет продолжалась напряжённая подготовка будущих нелегалов к работе в Латинской Америке. С октября 1948 года по август 1964 года они совершали регулярные поездки в различные страны этого региона под видом иностранных граждан. Одновременно их сын обучался испанскому языку. По решению руководства нелегальной разведки он должен был выехать за рубеж вместе с родителями в соответствии с разработанной для них легендой-биографией. Павлик был способным мальчиком, и испанский давался ему хорошо.

«Обкатка» разведчиков-нелегалов до их направления в долгосрочную командировку проходила в сложных условиях. Перед переброской в Латинскую Америку они для начала должны были, выдавая себя за «беженцев» из Чехословакии, легализоваться в Шанхае, где после войны осело много европейцев. В ноябре 1951 года супругам Филоненко вместе с четырёхлетним сыном пришлось переходить советскую границу по пояс в снегу. В то время Анна была снова беременна. Впрочем, до Харбина, где прошёл первый и наиболее опасный этап их легализации, они добрались вполне благополучно. Здесь у них родилась дочь. По легенде, «беженцы из Чехословакии» были ревностными католиками, поэтому, в соответствии с традициями Европы, новорождённую окрестили в местном католическом соборе.

Путь в Латинскую Америку занял несколько лет. Из Харбина супруги перебрались в крупнейший портовый и промышленный центр Китая - Шанхай. Здесь с давних пор обосновалась обширная европейская колония, насчитывавшая до миллиона человек. Европейцы проживали в отдельных кварталах, называемых сеттельмены. Эти кварталы пользовались экстерриториальностью и управлялись иностранными консулами - британским, французским, португальским и американским. С победой народной революции в Китае все привилегии иностранцев в этой стране были аннулированы. Начался отток европейцев из материкового Китая.

Накануне отъезда в промежуточную командировку, которая должна была стать испытанием прочности их легенды, надёжности документов, супругов Филоненко принял министр иностранных дел В. М. Молотов, который в то время одновременно возглавлял и Комитет информации, объединивший под своей крышей военную и политическую разведки.

В. М. Молотов не спеша прохаживался вдоль кабинета, окидывая взглядом огромную политическую карту мира. «Мы, советское руководство, придаём исключительную важность вашей предстоящей миссии», - сказал министр, напутствуя разведчиков. Он добавил, что проникновение в высшие правительственные и военные эшелоны власти ряда ведущих латиноамериканских стран должно стать трамплином в организации масштабной агентурно-оперативной работы разведки на территории Соединенных Штатов.

Такое напутствие министра не было, разумеется, случайным. После окончания Второй мировой войны пути бывших союзников по антигитлеровской коалиции кардинально разошлись. США, применившие в 1945 году атомную бомбу против уже поверженной Японии, стали считать себя хозяевами мира и открыто готовили ядерную войну против СССР. Курс на военную конфронтацию с СССР был откровенно провозглашён в знаменитой речи отставного премьер-министра Англии У. Черчилля, с которой он выступил в американском городке Фултоне 5 марта 1946 года. Запад отгородился от СССР и других стран народной демократии «железным занавесом», ввёл ограничения на свободное перемещение дипломатов с Востока, обмен учёными, спортсменами, профсоюзными делегациями.

Вместе с тем в результате предательства агента-групповода резидентуры советской разведки в США Элизабет Бентли работа в этой стране в послевоенный период была осложнена. В 1948 году были закрыты советские генконсульства и другие представительства СССР в Лос-Анджелесе, Сан-Франциско, Нью-Йорке. В сентябре 1950 года в США был принят закон о внутренней безопасности (закон Маккарена - Вуда), по которому срок тюремного заключения за шпионаж в мирное время был увеличен до десяти лет. В соответствии с этим законом десять миллионов американцев - государственных чиновников и сотрудников частных фирм - подверглись проверке на лояльность. В конгрессе США была создана пресловутая комиссия сенатора Маккарти по расследованию антиамериканской деятельности, жертвами которой стало более ста тысяч человек.

Антисоветская истерия ещё больше усилилась после того, как 29 августа 1949 года в Советском Союзе было проведено испытание атомной бомбы. Власти США были настолько напуганы наступившим концом своей монополии на это смертоносное оружие, что объявили об этом событии только спустя две недели, инспирировав предварительно специальный запрос журналистов. В результате проведённого расследования ФБР США пришло к выводу, что американские атомные секреты Советскому Союзу выдал английский учёный-пацифист Клаус Фукс. К тому времени Фукс уже был в Англии. Американцы передали данные на Фукса англичанам. В Англии Фукс был осуждён на 14 лет тюремного заключения, хотя к моменту ареста Фукса ни англичане, ни американцы не имели никаких конкретных данных для предъявления ему обвинения. До момента, когда Фукс сам признался, никто ничего толком не мог доказать.

2 февраля 1950 года К. Фукс был арестован, и ему было предъявлено официальное обвинение. Американские власти просили правительство Великобритании о выдаче Фукса, но английские власти отказались.

24 июня 1959 года, после девяти с половиной лет заключения, за примерное поведение Фукс был освобождён. Он сразу же направился в Восточный Берлин, хотя имел много предложений от университетов Англии, Канады и ФРГ. В ГДР он и прожил до последних своих дней.

В результате предательства Э. Бентли советская агентурная сеть в США была разрушена и её пришлось создавать заново. Для решения этой задачи в 1949 году в США прибыл разведчик-нелегал В. Г. Фишер, ставший затем известным как Р. Абель. Нелегалам Филоненко было поручено работать параллельно с ним в Латинской Америке. Совершив предварительно несколько поездок в ряд латиноамериканских стран с целью закрепления легенды-биографии и проверки документов, в январе 1955 года они выехали в Бразилию, где Михаилу Ивановичу, выдававшему себя за бизнесмена, предстояло заниматься коммерческой деятельностью. На плечи Анны Фёдоровны легли заботы по выполнению оперативно-технических задач - обеспечение сохранности секретных документов, «страховка» мужа при его выходах на встречи в городе. Поначалу всё вроде бы шло неплохо, однако первая попытка Михаила стать бизнесменом провалилась. Созданная им коммерческая фирма разорилась: сказалась неопытность в делах подобного рода.

Впрочем, для Бразилии того времени это не было чем-то необычным: годы благополучной экономической конъюнктуры сменились годами затяжной депрессии. Ежедневно в стране разорялось несколько десятков больших и малых фирм. «Было время, когда опускались руки, казалось, что лучше всё бросить», - вспоминала Анна Фёдоровна. Но даже первый печальный опыт предпринимательства принёс разведчикам пользу. Михаилу несколько раз удалось удачно сыграть на бирже. Заработанных денег с лихвой хватило, чтобы открыть новую фирму и начать коммерческую деятельность с чистого листа. Постепенно бизнес Михаила стал приносить ощутимые дивиденды, и коммерческие дела резко пошли в гору.

Через год Михаил уже завоевал репутацию серьёзного и преуспевающего бизнесмена, часто ездил по континенту, заводил связи среди крупных чиновников, представителей военной и аристократической элиты Латинской Америки, в деловых кругах.

Когда их легализация в Новом Свете закончилась, супруги Филоненко приступили к выполнению разведывательных заданий Центра.

Главной задачей разведчиков было выявление реальных планов США в отношении нашей страны, особенно - военно-политических. В Латинской Америке получить такую информацию было легче, чем в самих Соединенных Штатах: Вашингтон делился с партнёрами из Западного полушария своими планами, имея в виду их использование в будущей войне против СССР.

4 сентября 1945 года Объединенный разведывательный комитет объединенного комитета начальников штабов США составил меморандум для президента Гарри Трумэна, в котором в предполагаемой войне против СССР намечалось двадцать целей для нанесения по ним атомных ударов. Этот план не был реализован, поскольку Тогда Соединенные Штаты к крупномасштабной войне против нашей страны ещё не были готовы.

В 1946 году разрабатывается новый уточненный план «Бройдер». А в 1948 году на свет появится сразу целая серия планов войны против СССР: «Граббер», «Эразер», «Даблстар», «Лафмин», «Интермеццо», «Флитвуд», «Сиззл».

Следующий, 1949 год ознаменовался принятием новых планов тотального уничтожения нашей страны: «Дротшоп» и «Оффтэкл». Так Вашингтон реагировал на появление атомного оружия в СССР. Планам ядерного нападения США на СССР и страны народной демократии специально давались бессмысленные наименования, дабы «ввести противника в заблуждение». И каждый план, каждая разработка сценария мировой катастрофы лишь увеличивала число целей для ядерных бомбардировок. Сейчас можно с полной уверенностью утверждать, что мир был спасён от ядерной катастрофы только потому, что СССР, еще не оправившись от страшных разрушений войны, смог мобилизовать все силы и создать собственное атомное оружие, а в 70-е годы - достичь ядерного паритета с Соединенными Штатами.

Важное место в деятельности разведчиков-нелегалов занимало освещение политики США и их союзников на международной арене. Накануне каждой сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций на стол советской делегации ложились документы, содержавшие подробную информацию о позиции основных стран мирового сообщества. Эти документы добывали нелегалы Филоненко.

Анна Фёдоровна была надёжной подругой и помощницей мужа. Во время частого осложнения обстановки в стране, в которой военные перевороты не были редкостью, она проявляла выдержку и самообладание. Этому способствовало и прочное положение нелегалов на континенте. Михаилу Ивановичу удалось проникнуть в окружение президента Бразилии, завязать знакомство со многими министрами правительства страны, которых он часто приглашал на обеды к себе на виллу.

Михаил подружился даже с парагвайским диктатором Стресснером. Будучи в прошлом офицером германского вермахта и знатоком стрелкового оружия, хозяин Парагвая однажды увидел, как метко стреляет элегантный коммерсант, и пришёл в неописуемый восторг. В дальнейшем он неоднократно приглашал Михаила поохотиться на крокодилов. В беседах с разведчиком был предельно откровенен. Подобной «чести» удостаивались лишь избранные.

В результате хорошо налаженной разведывательной работы от нелегалов регулярно поступала актуальная политическая информация. Вскоре в семье родился ещё один ребёнок, сын Ваня.

Но не всё всегда бывает гладко. Уже в Москве они вспоминали такой случай. На помощь супругам, воспитывающим троих детей, Центр прислал молодого сотрудника. Встреча с ним состоялась в небольшом ресторане. Не успев ещё сообщить Михаилу Ивановичу указания Центра, этот работник принялся активно пробовать горячительные напитки, затем заказал оркестру популярную танцевальную мелодию, стал её напевать, приплясывать на танцевальном пятаке и тем самым привлекать внимание окружающих.

Такое поведение недопустимо для нелегального работника. По легенде, Михаил Иванович должен был познакомиться в ресторане с молодым, перспективным бизнесменом и установить с ним в дальнейшем партнерские отношения. Видя, что поведение посланца Центра выходит за все установленные для разведки рамки и грозит расшифровкой, Михаил Иванович поспешил доставить парня в гостиницу, в которой тот остановился, и направил в Центр телеграмму с просьбой срочно отозвать в Москву гуляку.

В 1957 году в Нью-Йорке был арестован разведчик-нелегал Вильям Фишер, назвавшийся при аресте Рудольфом Абелем, параллельно с которым работали супруги Филоненко. Во избежание их расшифровки и сохранения созданной ими агентурной сети, имевшей выходы на США, Центр принял решение изменить условия связи с разведчиками-нелегалами. Связь с Центром поддерживалась теперь только по радио. Разведчикам передали коротковолновую быстродействующую радиостанцию, «выстреливавшую» информацию за секунды. Анне Фёдоровне пришлось вспомнить свою военную специальность радистки.

В те годы спутниковой связи ещё не существовало. Поэтому в составе советской китобойной флотилии, ведущей промысел в водах Антарктики, под видом китобойного судна находился специальный корабль. Его мощный узел связи использовался в качестве усилителя и ретранслятора радиосигналов, поступавших от нелегалов. Это были годы «холодной войны», и информация, передаваемая разведчиками, носила тревожный характер: в Вашингтоне вовсю гремели военные барабаны.

В жизни разведчиков-нелегалов были и драматические моменты. Однажды Михаил Иванович отправился в деловую поездку по континенту. Вскоре по радио сообщили, что самолёт, на котором он должен был лететь, потерпел катастрофу. Можно представить себе состояние Анны Фёдоровны, услыхавшей сообщение по радио: вдова нелегала с тремя малолетними детьми на руках! К счастью, Михаил Иванович опоздал на рейс: до вылета самолёта он проводил встречу со своим источником информации и задержался.

Постоянные стрессовые ситуации, которых у разведчиков было немало, сказались на здоровье Михаила Ивановича. В начале 1960 года он перенес обширный инфаркт и работать с прежней нагрузкой уже не мог. В июле того же года Центр принял решение отозвать супругов-нелегалов на Родину. Домой они ехали с целым чемоданом денег. Это были партийные взносы, которые они аккуратно откладывали за границей, чтобы сдать в партийную кассу по возвращении в Москву. Агентурная сеть, созданная их усилиями, была передана на связь другому сотруднику нелегальной разведки и продолжала действовать ещё много лет.

Путь на родину занял много времени. Супруги с детьми переезжали из одной страны в другую, чтобы скрыть от контрразведки противника свой истинный маршрут. Наконец они добрались до Европы, а оттуда на поезде пересекли советскую границу. Они не смогли скрыть слёз радости и запели: «Широка страна моя родная..» А дети с изумлением слушали незнакомую им русскую речь, думая, наверное, что их родители сошли с ума.

Тогда старший сын Павел закричал: «Я всё понял: ведь вы - русские шпионы!» Видимо, в его памяти отложилось, как в не столь далёком 1951 году они пересекали китайскую границу, бредя по пояс в снегу. Впоследствии дети долго привыкали к новому дому, русскому языку и даже к своей настоящей фамилии.

После отдыха и лечения разведчики вернулись в строй. Их заслуги были отмечены высокими наградами Родины. Полковник М. Филоненко стал заместителем начальника отдела Управления нелегальной разведки. В том же отделе трудилась и Анна Фёдоровна, майор госбезопасности. За годы работы в разведке она была удостоена ордена Красной Звезды, награждена двумя медалями «За боевые заслуги», многими другими наградами, нагрудными знаками «Заслуженный работник НКВД» и «Почётный сотрудник госбезопасности». В 1963 году супруги Филоненко вышли в отставку.

В начале 70-х годов режиссёр Татьяна Лиознова приступила к съёмкам замечательного телесериала «Семнадцать мгновений весны». Для съёмки требовались опытные консультанты. Руководство тогдашнего КГБ выделило ей в помощь супругов Филоненко. Иногда Т. Лиознова, заворожённая историями нелегалов, засиживалась у них дома далеко за полночь. Её интересовали переживания разведчиков, психология западного обывателя, малейшие детали быта. Поэтому многие эпизоды этого замечательного фильма были подсказаны нелегалами Филоненко. Например, сюжет с рождением ребёнка. Правда, Анна, в отличие от радистки Кэт, при родах дочери в Китае по-русски не кричала. Режиссёр ввела этот эпизод для усиления драматургии сюжета.

С нелегалами подружился и В. Тихонов, сыгравший в кинофильме роль Штирлица. Эта дружба продолжалась вплоть до кончины разведчиков. Хотя прототипами Штирлица в повести были предвоенный агент внешней разведки немец Вилли Леман, он же «Брайтенбах», и ряд других сотрудников внешней разведки КГБ СССР, Вячеслав Тихонов, создавший убедительный образ советского разведчика-нелегала, многое позаимствовал у нелегала Михаила Ивановича.

О таких замечательных людях, как разведчики Филоненко, мы узнаём, как правило, только после их кончины, да и то не всегда. Михаил Иванович скончался в 1982 году. Анна Фёдоровна, ставшая прототипом радистки Кэт, пережила мужа на 16 лет и скончалась в 1998 году. После смерти разведчиков Служба внешней разведки рассекретила их имена. В российской прессе появились публикации, раскрывающие некоторые эпизоды их боевой биографии. Однако о многих конкретных делах этих сотрудников внешней разведки рассказывать пока ещё не настало время.