Я сделала это! Отстояв ровно 55 минут в очереди на вход, попала в Пушкинский музей на выставку Сальвадора Дали. Выставка не особо большая, но красиво оформленная – парящие фигуры в масках над лестницей, светящиеся яйца вдоль экспозиции рисунков. Особенно меня впечатлила рисованная декорация, созданная Дали для спектакля, - это самая большая картина на выставке, задрапированная по краям кулисами из красного бархата. Миленько смотрится макет комнаты в стиле портрета актрисы Мэй Уэст. Чтобы заглянуть в окошко деревянной коробки придется отстоять очередь, но оно того стоит: волосы-шторки, нос-камин, картины-глаза и губы-диванчик. Диванчик в натуральную величину стоит здесь же, напротив.
Рисунки Дали представлены эскизами картин, иллюстрациями книг («Дон Кихот», «Жизнь Бенвенутто Челлини») и набросками к ним. Поражает изобилие мельчайших деталей на довольно небольших по размеру рисунках. На крошечном листе бумаги порой изображен целый космос, а некоторые фигуры подобны вихревым потокам или пчелиному рою. Если рисунки еще можно как-то поглядеть, абстрагировавшись от того, что вокруг ходят люди, то к картинам уже приходится пробиваться. Картины не самые известные, но еще более сложные и фэнтезийные, чем рисунки. Дали создает совершенно невероятные миры, его картины не просто загадки, они – головоломки. Поэтому хочется задержаться, рассмотреть их в деталях, но не получится. У каждой картины стоит человек двадцать, в лучшем случае удастся на несколько секунд протиснуться в первый ряд, пока тебя не потеснил следующий далипоклонник. В худшем – придется смотреть картину поверх чужих голов. К слову, я к половине картин так и не смогла приблизиться. Лучше пересмотрю их потом без суеты на репродукциях в альбоме.
Так же на выставке представлены фотографии из личного архива художника – портреты родителей, снимки с Галой, кадры со съемок фильмов, в которых Дали принимал участие как художник-декоратор, уникальные снимки павильона «Сны Венеры», построенного для всемирной выставки в Нью-Йорке.
На Дали я не задержалась: 55 минут простояла в очереди на вход, меньше часа пробыла на выставке и сбежала от толчеи в другие залы – безлюдные и полные торжественной тишины. Побродила между античных статуй, задержалась у капитолийской волчицы, погрустила у пышных итальянских надгробий эпохи средневековья, полюбовалась на портреты и пейзажи датчан со временной выставки, восхитилась местом епископа, выполненным в виде высоченной кафедры из резного дерева, верх которой напоминает башни готических соборов, посмотрела подборку полотен-иллюстраций из жизни Христа и древнегреческой мифологии. Под конец впечатлилась письменным столом-шкафом с откидным верхом производства Испании 17 века. Представьте себе темную деревянную махину высотой с человеческий рост, шириной с письменный стол, с резным фасадом с ящичками и двумя головами оскалившихся монстров – прямо декорация из мистического триллера. У меня в голове сразу закрутился сюжет про писательницу, которой кто-то подарил такой антикварный столик, и вот садится она за него писать новую книгу, а там…

Камерная выставка "Капричос. Гойя и Дали", что открылась в ГМИИ им. А.С.Пушкина, объединила офорты Гойи из серии "Капричос" (1793-1799) из собственного собрания музея и гравюры Сальвадора Дали, созданные им на основе этой знаменитой серии в 1973-1977 годах, из коллекции Бориса Фридмана.

Кураторы проекта Борис Фридман и Полина Козлова (ГМИИ им. А.С.Пушкина), представив по 41 гравюре из каждой серии (они состоят изначально из 80 листов), позаботились также о новом переводе кратких комментариев Гойи и названий работ. Перевод, к слову, выполнила замечательный испанист и переводчик Наталья Малиновская, известная, в частности, переводами стихов и манифестов Сальвадора Дали.

Встреча двух знаменитых испанцев в музейном зале представляет интерес отнюдь не только академический. При этом благодаря не столько сюрреалисту ХХ века, сколько - благодаря экспрессии Гойи и созвучию его офортов с веком нынешним.

Очевидно, обращение Дали к "Капричос" Гойи не похоже ни на поединок, ни на диалог. Если в XIX веке романтик Гофман мог заметить, что "хотел бы работать в манере Калло", художника XVII века, то у эгоцентрика Дали даже и мысль подобная вряд ли могла явиться. Он работал в одной манере - собственной, присваивая и переосмысляя фантазийные образы предшественника. Он не заботится специально о том, чтобы "осовременить" "капричос" XVIII века, хотя не прочь добавить то телефонную трубку с проводами, ведущими к оратору-попугаю, то отсылку к фильму своего друга Бунюэля "Андалузский пес"… Но в общем, актуализация явно не его задача. Он охотно играет в свою любимую игру, сдвигая акценты, превращая фон в фигуры, будь то крылатый сфинкс или остроносый профиль с каплями соплей, превращающий гротескную свадебную процессию в аппетитное блюдо ("Какая жертва!" трансформируется у Дали в "Какие вишенки")… Естественно, он не скупится на добавление немалой толики эротики, вытаскивая из подсознания с ловкостью фокусника образы, знакомые зрителям по многим его работам.

Но настоящее наслаждение доставляет Дали, по-видимому, возможность метаморфоз, которые перекидывают мостик от Гойи к Веласкесу, скажем… Одни из самых трагичных офортов Гойи "Из той пыли…" и "Ничего нельзя было поделать", которые рисуют картину приготовления к аутодафе от святейшей инквизиции - с публичным чтением приговора и покаянием несчастной, обвиненной в ереси, в интерпретации Дали начинает походить на "Сдачу Бреды" ("Копья") Веласкеса… А насмешка Гойи над местным Плюшкиным, вцепившимся в кошелек, превратится в торг арт-дилеров с коллекционером… При этом ловкачи взывают к авторитету …самого Дали: "Сказал же Дали, что Сезанн и в подметки не годится Милле".

При этом "присвоение" "Капричос" Гойи Сальвадором Дали, похоже, далеко от знаменитого жеста Дюшана, превратившего Мону Лизу в "женщину с бородой" и усами. Вместо стихии дадаизма у Дали - почти с математической точностью выстроенная система. Эту рациональность подчеркивает и техника исполнения. "Вернув" рельефный оттиск бумажного офорта Гойи на медную или цинковую пластину, Дали работает уже как гравер, добавляя нужные ему детали, а затем еще на отпечатках добавляет цвет. Нет, он не Дюшан, не Уорхол, он Дали…

Понятно, что гравюры Дали не имеет смысла рассматривать как "проводники" к творчеству Гойи. Дали не ведет к Гойе, а скорее уводит от художника, чья серия "Капричос", задуманная как во жесткая социальная сатира на современную ему Испанию, имела многострадальную судьбу. "Собрание эстампов на фантазийные сюжеты" появилось в продаже в 1799 году (как сообщала газета "Диарио де Мадрид" от 6 февраля 1799 - в парфюмерной лавке, по цене 320 реалов за серию из 80 эстампов). Но продавалась она только четыре дня - против художника выступила инквизиция. Из 240 отпечатков успели продать только 27. Гойю спасло заступничество короля и положение придворного художника. К тому же он сделал мудрый дипломатический шаг - преподнес и листы, и доски в дар королю, снабдив их своими пояснениями. А поскольку сам художник в 1824 году уехал во Францию, то XIX знал его "Капричос" в основном по французским отпечаткам.

Чрезвычайно интересно было бы узнать на выставке, как "Капричос" Гойи воспринимались, например, в России. Для сравнения можно вспомнить изящную выставку 2015 года в фонде In Artibus "Я хотел бы работать в манере Калло" , которая зарифмовала гравюры Жака Калло с немецкими романтиками, прежде всего Гофманом, и нашими обэриутами…

Сопоставление этих двух выставок напрашивается хотя бы потому, что для Гойи опыт "Капричос" Калло был явно очень важен.

Для нынешней выставки двух великих испанцев в ГМИИ им. А.С.Пушкина запланирована отличная образовательная программа. Первая лекция уже сегодня. Считайте, что это лучшее путешествие в Испанию на студенческие каникулы - с Гойя и Дали.

Клянешься ли ты почтительно повиноваться старшим начальникам и наставникам, чистить чердаки, вязать сети, трясти бубен, выть, визжать, свистеть, парить, жарить, варить, сосать, поддувать и нестись по первому знаку, куда прикажут?

Клянусь!

Вот ты и стала ведьмой! Приступай!

Об истории создания Франсиско Гойей офортов "Капричос" расскажет сотрудник отдела живописи музея Прадо (Мадрид), профессор кафедры истории искусства Мадридского университета Вирджиния Албаран Мартин.

Среди лекторов, которые приезжают в Москву, в частности, друживший с Дали испанский писатель и философ, профессор Игнасио Гомес де Лианьо. Он поделится воспоминаниями о встречах с Дали.

Обещаны лекции Николь Ригаль, которая печатала офорты к семи изданиям livre d"artiste Сальвадора Дали и была с ним хорошо знакома. Она руководит одной из старейших печатных мастерских Франции. Мастерская "Atelier Regal" основана ее дедом Эдмондом Ригалем. Тем самым, кто в 1920-х годах печатал все издания известного художника и аниматора Александра Алексеева.

Также приезжает директор Дома-музея Пикассо в Малаге Хосе Мария Луна Агилар, который расскажет о том, как сюжеты "Капричос" Гойи связаны с исторической обстановкой в Испании в конце XVIII века.

С завтрашнего дня вокруг Музея изобразительных искусств имени Пушкина ожидаются километровые очереди. Там открывается выставка работ Сальвадора Дали. 25 полотен и графика доставлены из Испании - из театра-музея художника. Специально для этой выставки в Пушкинском придумали, как по-новому оформить экспозицию.

За тяжёлой портьерой все последние дни от посетителей тщательно скрывают знаменитую лестницу пушкинского музея. Увидеть её они должны лишь такой, какой её для выставки Сальвадора Дали задумал другой художник Борис Мессерер. Скажем, костюмы должны парить в воздухе, встречая гостей. А директор музея Ирина Антонова ещё и переживает: не заденут ли их люди головами.

Бориса Мессерера ведь не просто так называют сценографом выставки, хотя, готовит он вовсе не спектакль. Просто эпатажный Сальвадор Дали любое своё появление на публике превращал в театральное представление. Вот и в этот раз важно вовлечь всех его поклонников в одну большую игру.

Огромные яйца и пирамиды из папье-маше расставили тоже с особым смыслом. Повторяя украшение карниза музея-театра Дали в испанском городе Фигейросе. Там художник впервые выставлялся, там же, прямо под полом музея и похоронен. Одалживая именно здесь 25 живописных и 90 графических работ для выставки, в Пушкинском были, прежде всего, уверены в их подлинности. Ведь эту коллекцию Дали создавал лично. Но чтобы картины в чужой обстановке чувствовали себя как дома, из соседних залов переместили слепки античных скульптур. Ведь они так часто были для Дали источником вдохновения.

Чтобы посетители не задавали лишних вопросов, скажем, "А причём здесь Венера Милосская?", скульптуру расположили именно так, чтобы взгляд с неё сразу падал на этюд к картине "Галлюционогенный торреро". И даже сложно посчитать, сколько раз узнаваемый силуэт знаменитой статуи Дали использовал в этой работе.

В диалоге с Диего Веласкесом и его полотном "Менины" Сальвадор Дали однажды создал свой собственный шедевр. "Автопортрет с рафаэлевской шеей" - пожалуй, самая знаменитая из привезённых в Москву работ Дали. Часто, чтобы донести смысл увиденного во сне, художник придумывал не менее невероятные названия. "Нос Наполеона, превращённый в беременную женщину, которая гуляет, как грустная тень, среди древних руин". Или "Пятьдесят абстрактных картин, складывающихся на расстоянии два метра в три портрета Ленина в виде китайца, а с шести метров превращающихся в голову королевского тигра". Зато, теперь понятно, почему картину "Странность" в своё время считали потаканием вкусу толпы.

"Модный силуэт, платье дамы по моде 35-го года, в котором написана эта картина. Диван в тонах, как раз модных в ту эпоху. Ну, и конечно же, застёжка-молния, которая как раз в эти годы постепенно перекочевала с курток лётчиков и автомобилистов на дамские сумочки и наряды", - поясняет хранитель Государственного музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина Алексей Петухов.

Кроме графики, среди которой очень много иллюстраций к "Дон Кихоту", также впервые покажут уникальные фотографии из семейного альбома Сальвадора и Гала Дали. Почти всю жизнь урождённая Елена Дьяконова была женой и музой самого безумного из гениев 20 века. Её лицо можно найти почти на каждой его картине. А этот крошечный портрет Гала с двумя бараньими рёбрышками на плече - особое признание в любви.

"Гала, по признанию Дали была очень аппетитной женщиной. Он говорил: её всё время так и хочется скушать. И чтобы передать это свою страсть к ней, этот образ, он и изобразил её вместе с бараньими рёбрышками", - говорит представитель Фонда "Гала - Сальвадор Дали" (Испания) Ирэн Сибиен.

Все эти сокровища будут пребывать в Москве в особых условиях. В залах выставки заметно прохладнее, чем в других. А хранители и экскурсоводы восхищаются стеклом, которое совершенно не бликует, отчего отлично различимы даже мельчайшие детали, в каждой из которых, несомненно, скрывается тайна великого Сальвадора Дали.

Экспозиция, расположившаяся

в одном небольшом зале Пушкинского музея, привлекательна именно своей камерностью, которая позволяет в деталях рассмотреть работы двух великих испанцев и вчитаться в комментарии, их сопровождающие.

Выставку открывает автопортрет Гойи - меланхоличный человек лет пятидесяти в цилиндре изображен в профиль и не смотрит на зрителя, в его взгляде чувствуется усталость. Дали помещает его изображение в пространство голой песчаной пустыни, и не сразу бросается в глаза, что барханы, на которых покоится автопортрет Гойи, на самом деле - изгибы тела сфинкса. Глаза мифического существа прикрыты: он спит и видит сны - в которых смешиваются образы, порожденные воображением двух художников. В таком антураже взгляд Гойи как будто меняется, приобретая выражение детского любопытства и даже немного лукавства.

Экспозицию составили 82 работы: 41 гравюра Гойи из фондов музея и столько же соответствующих им гравюр Дали из собрания коллекционера Бориса Фридмана, который и выступил куратором проекта. Графический цикл Дали и оригинальный «Капричос» разделяют почти два века, но помещенные в единое пространство, они смотрятся особенно актуально, подтверждая старую истину: по большому счету, человек не меняется. Да и общественные проблемы, несмотря на смену политических режимов, остаются теми же.

«Убежденный в том, что критика человеческих пороков и заблуждений, хотя и представляется поприщем ораторского искусства и поэзии, может также быть предметом живописания, - писала газета „Диарио де Мадрид“ 6 февраля 1799 года, объявляя о начале продаж „Капричос“ Франсиско Гойи, - художник избрал для своего произведения из множества сумасбродств и нелепостей, свойственных любому гражданскому обществу, а также из простонародных предрассудков и суеверий, узаконенных обычаем, невежеством или своекорыстием, те, которые он счел особенно подходящими для осмеяния и в то же время для упражнения своей фантазии».

Судьба серии офортов «Капричос», над которой Гойя работал с 1793 года оказалась драматичной - едкая сатира на устои общества и человеческие пороки не могла понравиться власть предержащим. Один только этот камень в огород короля и придворных чего стоит: «Светская жизнь - карнавал, где все скрыто маской. Здесь все чужое: платье с чужого плеча, чужой голос, личина вместо лица. Здесь всякий притворяется, все лгут и никто никого не узнает». По требованию инквизиции все листы были изъяты через несколько дней после поступления в продажу, а художник был вынужден принести извинения королю Карлу IV, которому он также передал все офортные доски вместе с непроданными отпечатанными экземплярами и рукописными страницами со своими комментариями.

Над своим «Капричос» Сальвадор Дали работал на протяжении 1973-1977 годов. Взяв за основу офорты соотечественника, он то вводит в них дополнительные персонажи и элементы, то дорисовывает фон, но порой ограничивается лишь раскраской и новыми подписями. Так, к одному из самых известных изображений «Сон разума рождает чудовищ», Дали помимо цвета добавляет символ инь и янь, явно отсылающий к Фрейду, чья теория так увлекала сюрреалистов. Иногда новые подписи звучат иронично, явно стремясь снизить обличительный пафос Гойи. Например, сцена, изображающая молодую женщину, отталкивающую нищенку, в оригинале обозначена словами «Бог ее прости. То была ее мать». Дали продолжает: «А также ее отец». Некоторые подписи Дали развивают оригинальный сюжет в другой плоскости, обращая насмешку в жуткий хоррор, как это происходит в сцене «Кто здесь очарован?», которую Дали называет «Кого насилуют».

В каждой паре гравюр заключены несколько значений и вариантов возможного толкования, которые раскрываются именно в диалоге этих работ. В музейном же контексте эта смысловая игра еще более усложняется, заставляя зрителя постоянно балансировать на грани между прошлым, настоящим и будущим.

Детали от Posta-Magazine
Выставка работает до 12 марта
ГМИИ им. А.С. Пушкина (главное здание, зал 31), ул. Волхонка, 12
http://www.arts-museum.ru/